Хозяин страны Радуг. Секрет Абураме.

[Шекспира]

Название: "Хозяин страны Радуг. Секрет Абураме."
Автор: Шекспира.
Рейтинг: G.
Жанр: приключения, флафф.
Размер: мини (4500 слов).
Персонажи: Минато, Шиби.
Дисклеймер: Кишимото-сан.
Разрешение на размещение: с указанием источника.
Предупреждение: OOC. Играюсь временем ОС-ы.

Маленькое яркое приключение двух академиков!

Читателям, которые болезненно воспринимают отклонения от канона и грамматики, кат открывать не следует.

Даже увесистый рюкзак за плечами не мог испортить хорошего настроения. Конохский лес приветливо шелестел, провожая маленькую группу в дальний путь. Раннее утро брезжило где-то далеко, за деревней, стлался бархатистый сумрак, над рекой клубился туман. Дальний деревянный мост дремал, прикрывшись пушистыми ветками, на душе было бодро и весело, в такт шагам журчала вода, выкрикивали птицы, начиная полный забот день.
Шиби оказался настоящим другом. Пришёл сразу после окончания занятий и предложил идти к Пепельным горам вместе. Мелькнула за поворотом кормушка для оленей, пустующая летней порой, перебежал дорогу бойкий ручеёк. Солнце поднималось выше, лес оживал, наполняясь звуками и красками, волшебной сказочной жизнью.
Шикуро-сан молча указал на кабана, жадно чавкающего мухоморы.
- Они же ядовитые! - забеспокоился Минато.
Кабан враждебно фыркнул и скрылся в чаще.
- Из них делают лекарство от воспаления, - сказал почтенный глава клана Абураме. - Ну а кабаны просто едят, если им случается заболеть. Особенно важны запасы лекарственных средств весной, когда жизненные силы животных истощены.
- Весной мы не собираем даже травы, пока их не вырастет достаточно много, - подтвердил Шиби.
Осторожно прокравшись выше по ручью, они наблюдали, как бобр сгрызал ольху, во все стороны летели щепки, будто зверёк орудовал пилой. В мелкой воде плескался выводок, ожидая, пока отец соорудит новое жилище. Тут вода была тёмной, вишнёвого оттенка и по словам старика целебной, все они напились, зачерпывая ладошками.
В светлой берёзовой роще группа остановилась собрать грибов и ягод, а ещё Шикуро-сан выкопал какие-то корешки. Казалось, в лесу существовал аналог абсолютно всему и совершенно каждое растение, животное, даже муха, занимало своё важное место.
Дважды приходилось уступать дорогу гружёным телегам, сидящие в козлах и поверх мешков люди с опаской взирали на кочующий выводок шиноби.
В обед позади остался частокол какой-то деревни, из-за которого слышался крик неугомонной детворы и лай собак. Пройдя ещё два километра, Шикуро-сан скомандовал отдых. Минато свалился на обочину, на мягкий мох и вытянул гудящие ноги. Несмотря на усталость, он был доволен, глаза светились энтузиазмом, золотистая шевелюра по-цыплячьи топорщилась, шевелясь на ветерке.
- Сейчас кажется, что рюкзак слишком велик, - сообщил ему опытный скиталец. - Но уже скоро он покажется мал.
Мальчишка улыбнулся так же ясно, как улыбалось над лесом лучистое солнышко. Поковырялся, перевязывая сандалию. От прогулки разыгрался аппетит, все трое перекусили.
- Вечером будет суп, - пообещал Шикуро-сан. - Лесной, особенный.
В этом походе всё было особенным, даже воздух, густые заросли по обе стороны дороги. Стены деревни перестали давить, клетка распахнулась, и две маленькие птички, радостно чирикая, порхали по незнакомому пути на край света. До самой радуги?
- Смотрите, какой густой папоротник! - указал их проводник. - Если хорошенько поковыряться, можно найти корешки интересной формы и сохранить в виде амулета на удачу.
Мальчишки вооружились кунаями и поползли в заросли. Пришлось изрядно измазаться прежде, чем попалось что-то действительно интересное, большинство корешков оказывались совершенно обычными. Шиби вырыл свёрнутый, подобно улитке, и на том удовольствовался. Минато спешно перекапывал полянку, пока не нашёл волнистый, изогнутый как змея, или как молния. Спрятав добычу среди вещей, группа продолжила путь.
К вечеру они успели оставить позади километров двадцать дороги, ныряющей в овраги, огибающей скалы, на которые, несмотря на поклажу, они с Шиби забирались, чтобы заглянуть подальше. Для ночёвки была выбрана укромная полянка, окружённая могучими елями, мальчишки растянулись на слое прошлогодней хвои, не в силах пошевелиться. Шикуро-сан сам сложил настоящий бездымный костёр, вскипятил в котелке воду, бросил туда крупы, мытые корешки, вяленое мясо, грибы, сыпнул специй. Покой земли и ельника пробирался через одежду, через кожу глубоко внутрь, убаюкивал, усыплял, унося тревоги. Минато вполуха слушал о пользе смолистого воздуха для дыхания, о лечении бронхитов и астмы, прислушиваясь к возне насекомых, для которых кустистая поросль была настоящим живым миром.
В ожидании ужина товарищи успели облазить окрестности, пометать в кривое дерево кунаи, заглянуть в несколько дуплистых отверстий, потревожить какое-то гнездо. Запах еды, распространившийся вокруг их стоянки, призвал обратно. Суп действительно удался необычный. То ли дело было в корешках, то ли прогулка и свежий воздух придали пище особую вкусовую ценность, но котелок был вылизан дочиста. Старик тем временем растопил на огне свежей смолы с какой-то жидкостью, велел опустить в неё очищенные перетёртые корешки и нитку. И оставить сохнуть до утра.
А после, с наступлением сумерек, Шикуро-сан показывал с верхушки дерева созвездия. А потом, на земле - как светится трухлявый пень.
Усталость взяла своё, сморив юных путешественников. Под деревьями были расстелены спальные мешки, впечатлений накопилось слишком много для одного дня, обрывки мелькали под веками, путаясь, сливаясь в ощущение бесконечного приключения, тонули в хвое и ночных тенях, пока не утонули совсем.

Утро подкралось мягко, сон отступил, Минато почесал макушку и открыл глаза. Шиби с дедом уже упаковали спальники. Не желая от них отставать, Намикадзе аккуратно сложил и затолкал в рюкзак свой. От ужина не осталось и следа, что означало, завтракать придётся захваченным из дому пайком. Приправленный лесным воздухом рис тоже был весьма съедобен.
Над головой висел только один корешок, сухой и почти твёрдый.
Абураме обнаружились неподалёку, обсуждающими жизнедеятельность огромного муравейника ростом с Минато. Завидев, что и он проснулся, почтенный ветеран улыбнулся встормошенному детскому виду.
- Готов продолжать поход?
- Да! - бодро заверил мальчишка, ловя языком осыпающиеся рисинки.
- Вот и славно, - Шикуро-сан спрыгнул на землю. - Тогда отправляемся.
Плечи несколько протестовали против возвращения поклажи, но ноги, отдохнувшие за ночь, стремились продолжить увлекательную прогулку. Рюкзак, зашуршав по куртке, занял своё место, и группа вернулась на дорогу. Лесной пейзаж непрестанно менялся, не уставая удивлять, радовать своей пестротой. Лесные колокольчики, огромные, послужили "пирожком" для ягод, которые росли там и тут. Минато прослушал лекцию об изготовлении осиновой, ореховой и дубовой краски для шиноби в полевых условиях, если нужно срочно и надёжно замаскироваться без применения чакры. Отвар из каких растений следует закапывать в глаза, чтобы временно изменить их цвет. Они с Шиби запаслись нужной травой и листьями, корой, чтобы при случае поиграть в близнецов.
А ещё им перебегал дорогу выводок диких свиней, мохнатых, полосатых и визгливых. Совсем не похожих на домашних.
Чуть позже лес начал редеть, заканчиваясь на берегу травяного моря, густого, высокого, гуляющего бесконечными седыми, будто пенистыми, волнами. Петляющая река забежала и сюда, но была совсем не глубокой, постаравшись, можно было перейти её вброд. Ребята получили задание поймать к обеду большую зелёную ящерицу, и вот тут уж Намикадзе пришлось учиться подкрадываться. Его шаги пугали всё вокруг на расстоянии нескольких метров, Шиби смеялся, но выполнять задание водиночку отказывался. Минато тоже смеялся, прыгал, вытянув перед собой руки, шлёпался на живот, группировался, но вёрткая добыча всё равно ускользала. Дело решила пара кунаев, настигших несчастное земноводное с тонкого кустарника, на котором Минато с трудом удерживался благодаря хрупкому сложению и ловкости.
За процессом разделки ящерицы оба мальчика следили увлечённо и заинтересованно, внутри она была совсем не похожа на свинью или курицу. Шиби взялся выбирать из внутренностей съедобные органы и чистить желудок, а Минато помогал старику сдирать кожу. Которую тоже забрали, оказалось, она отлично противостоит влаге и подходит для отделки рукоятей.
Пока ящерица коптилась над огнём, Минато попытался найти брод. В самом глубоком месте, коснувшись ногами дна, он поднял руку, и наблюдавший с берега товарищ заверил, что торчала вся кисть. Жуки водных процедур побаивались.
После еды, снова оказавшейся настоящим деликатесом, старик Абураме показал, как продырявить корешки папоротника сенбоном, как втянуть и закрепить нитку. Немного повозившись, ребята справились, торжественно надев на шею амулеты в память о своих приключениях. И о ящерице.
Их снова встретил лес. Казалось, в нём можно бродить неделями, и не будет конца-края соснам, дубам, ольхам. Махонькие деревушки на десяток-два домов осторожно ютились, окружённые садами и частоколом, полями, которые возделывали мужчины и женщины в широкополых шляпах.
Тяжесть рюкзака стала более-менее привычной. Шикуро-сан показал, из каких гнёзд можно брать яйца. Печёные на костре, они стали сказочным дополнением к ужину.
Лишь на третий день стали видны горы. Далёкие, серые, возвышались над лесом горкой пепла. Идти к ним пришлось весь день вдоль русла ручья, прыгая по камням. Затаившись, они пропустили мимо себя медведицу с маленьким пушистым медвежонком. Малыш смешно ковылял следом за матерью и что-то оживлённо лопотал, на что мамаша иногда отвечала грудным ворчанием.
К вечеру путешественники оказались на берегу маленького заросшего озерца, из которого вытекал ручей. В тёмно-зелёной воде водилась жирная сладкая рыба, которой группа запаслась. Минато, решивший продемонстрировать, как он умеет цепко подхватывать рыбёшек руками, едва не свалился в воду. Ночевали прямо на берегу, в свете факела насобирали зелёных щипающихся раков, которые сами лезли на свет, хоть котелок подставляй. Природа открывала детям щедрые ласковые объятия.
Берегом озерцу служил высокий холм. На него и взобрались рано утром, едва солнце выглянуло из-за деревьев. За одним холмом поднимался второй, за ним третий, и так до самого подножия скал, невысокой длинной гряды, протянувшейся поперёк пути, словно выщербленная старая колода. Взбираться на них было удобно и легко. Старик Абураме ожидал внизу с рюкзаками, пока мальчишки отважно карабкались вверх, привязывал их вещи к сброшенным верёвкам. Небольшое пространство, поросшее травой, усеянное глыбами, находилось по ту сторону. И снова начался подъём, сначала пологий, можно было бежать, потом приходилось карабкаться, придерживаясь руками, потом снова лезли высоко-высоко налегке, пока не оказались на высоком плече, выше леса, простирающегося на многие-многие километры, изрезанного лентой ручья. Осыпающиеся под руками камни и замирание от высоты взорвались эйфорией покорённой вершины. Хотя по-настоящему вершина всё ещё возвышалась неприступно, заслоняя солнце.
Ветер нещадно трепал одежду и волосы, разносил восторженные победные выкрики.
Дальше лезть не пришлось. Вдоль плеча вилась неприметная тропинка, ныряя, петляя, обходя каждый камень. Кое-где приходилось перепрыгивать трещины, балансировать на переброшенных брёвнах, неведомо откуда взявшихся тут. Обедать притаились от ветра в небольшой пещере. В ход пошла припасенная рыба, мальчишки жарили её прямо на палках, на которые она была нанизана. Огонь потрескивал, лица горели после сражения с ветром, глаза сияли яркими звёздами.
- Шикуро-сан, а почему Вы всё время в перчатках? - рискнул поинтересоваться Минато, рассчитывая на рассказ о боевых подвигах и шрамах. Старик Абураме перестал казаться чужим.
- Ты заметил, что для разведки мы постоянно используем жуков Шиби? - зашёл издалека ветеран, поворачивая над огнём рыбину, чтобы не сжечь хвост.
- Нет, - признался Минато, - я не различаю, где чьи.
- Все жуки-разрушители, которых ты видел, принадлежат Шиби, - пояснил дед. - Мои относятся к клановым секретам. И для разведки не годятся. В случае падения с высоты именно разрушители Шиби должны были страховать нас всех.
Намикадзе с уважением взглянул на товарища.
- Зато благодаря деду мы в полной безопасности, - выгнулись над очками тонкие дуги бровей.
Рыба аппетитно запахла, проголодавшиеся скалолазы занялись едой. Приключения влекли за собой, заставляя забыть об усталости. Минато вытер пальцы, лицо, бросил бумажную салфетку в затухающий огонь.
- Ты куда собрался? - остановил его старик.
- Так...
- Дальше туда, - Шиби-сан указал себе за спину, в узкую щель. Незначительный атрибут пещеры оказался коридором.
Протиснувшись в него, путешественники нырнули в кромешный мрак. Опытный шиноби высек огонь, посветил смолистой веткой. Тени брызнули, разбегаясь от движения огня, затанцевали на шершавых стенах, неровном полу, сужающемся потолке. Было страшновато. Казалось, громада гор может в любую секунду сдвинуться, сжаться, превращая их в лепёшку. Минато осторожно следовал в середине цепочки, стараясь не налететь на старика. Коридор сужался, и приходилось проползать, втягивая за собой рюкзаки, расширялся, но двигаться продолжали чётким строем. Опасность может представлять собой не только вражеский шиноби. Дохнуло сыростью.
Свет факела задрожал и потерялся, рассеялся в ватной черноте. Огромная пещера окружила их, где-то во тьме плескалась вода. Шиноби уверенно шагнул на звук, достиг подземного водоёма, посветил в стороны. Ребята ничего не разобрали, но Шикуро-сан обнаружил каким-то образом привязанную лодку.
- Дальше поплывём, - сообщил он.
Было по-настоящему боязно. В большом длинном гроте уже не казалось, что горы раздавят своей каменной тяжестью, зато вода, чёрным зеркалом отражавшая их вместе с лодкой, навевала мысли о таинственной бездне, из которой никто не возвращался.
От света шарахались с шелестом и писком тени.
- Летучие мыши, - пояснил Шикуро-сан, перезажигая новый факел.
Эхо повторило его слова таинственным многоголосым шелестом. Медленное течение несло само, Минато не решался спросить, почему лодка не оснащена веслом. Не хотелось в этот момент узнать о существовании какого-то подводного чудовища. За каменным гротом последовал ещё один, камни свешивались с потолка, подобно острым зубам огромного дракона, поднимались из пола, а вблизи вспыхнули, отражая огонь яркими цветными искрами. Разбитая на мельчайшие осколки радуга просыпалась от их присутствия и снова засыпала позади.
Со временем Минато начал привыкать к окружающему непроглядному мраку, слабому дрожащему огоньку, плеску кажущейся неподвижной, гладкой реки об каменные берега. Сказки о потоке, несущем под землёй в страну духов, всплывали в памяти. В его холодных водах шиноби теряет память. Намикадзе боязливо убрал руку с деревянного бортика. Сгорели ещё два факела прежде, чем впереди забрезжил свет. Река, ускоряясь, выплыла в его режущее глаза сияние, зелёные растения, ползущие по камням, казались яркими пятнами жизни. По каменистым склонам сбегал светлый лес. Шикуро-сан выпрыгнул прямо на поверхность воды и подтащил лодку к берегу.
- Ну как путешествие? - спросил он у ребят.
- Да! - выдохнул Шиби.
- Вообще, - подтвердил Минато. - И жутко, и здорово!
Старик рассмеялся.
- Вот там, чуть выше, на выступе скалы хижина, в ней и проведём недельку.
Мальчишки бросились вверх по склону, огибая буйный кустарник. Путь привёл их в обязательно сказочную страну! И всё в ней должно было быть сказочным. Минато переживал лучшее лето в своей жизни.

Хижина оказалась маленькой, круглой, потемневшей от дождей. Спать приходилось в спальных мешках на полу, что ничуть не разрушало сказочного очарования. Со стороны реки её заслонял огромный куст, примостившийся на самом обрыве, и всякий раз, спускаясь, его нужно было обходить.
Минато вскочил, выскользнул из спальника и выбежал наружу. Тихие голоса жуководов слышались снизу, от реки. Мальчишка заскользил вниз.
- Доброе утро, Шикуро-сан, Шиби! - возвестил он, врезаясь в холодную воду. Туча брызг обдала берег, Минато радостно фыркнул, бросился вплавь.
В этой небольшой заводи можно было даже понырять, а немного дальше струящийся среди камней поток сбивал с ног.
Старик заулыбался, выставив подбородок из воротника плаща.
- Доброе.
- Доброе, Минато, идём?
- Конечно! - мокрый Намикадзе выскочил на берег, отряхнулся по-собачьи и запрыгал вперёд.
Их утренний маршрут пролегал через лужайки, где главный жуковод деревни поставил силки на мелкую живность. Чаще всего туда попадались кролики. Но однажды мальчишки обнаружили даже лису. Убивать животных следовало быстро и аккуратно, чтобы не попортить мех. А ещё старик похвалил Минато за меткий бросок, упокоивший плутовку прежде, чем она заметила детей, сказал, могла отгрызть себе лапу и сбежать.
Затем они обыскивали склоны в поисках съедобных корешков и дикого лесного лука, чтобы приготовить с ними мясо. Годились даже зелёные молодые яблоки, правда их не ели, выбросили, но крольчатина с яблочной кислинкой была такая, что Минато ещё долго облизывался.
Остатки пищи Шикуро-сан выставлял высоко над хижиной на каменистой тропе для местного "хозяина". Мальчишки громко смеялись, наперебой представляя, как ходячий лесной пень будет обгладывать косточки да доедать корешки. Старого ветерана это не смутило, и принесенные из дому дары для "хозяина", который в отсутствие шиноби заботится о горной долине, заняли своё место. Но "хозяин" за ними так и не пришёл.
- Слушай, Минато, - Шиби ловко перепрыгивал по мокрым скользким камням, - а вдруг этот дух помер?
- Который долину охраняет? - обернулся Намикадзе. В синих глазах отразилось биение проворной мысли.
- У нас об этом месте не говорят лишнего, - признался Шиби. - Это секрет.
- Но...
- Я не знаю, дед ничего не сказал, я спрашивал.
Минато нахмурился. Их деды, конечно, старые друзья, но с какой такой стати чужого мальчишку посвящают в священные тайны одного из сильнейших кланов?
- Ты не думаешь, что меня... ну...
Шиби рассмеялся.
- Нет! Ты слишком большой. Чтобы разрушители прижились, нужен ребёнок.
Минато вздохнул с облегчением, вызвав у товарища ещё один смешок. Поток, болтавший без умолку, вдруг зашумел, срываясь со скалистого обрыва. В круглую, как чаша, низину скатывалась ещё одна маленькая речушка, и когда солнце поднималось над окружающими долину горами, косые лучи опускались в эти брызги, вот тут и начинались настоящие чудеса! Таких радуг, лиловых, багряных, изумрудно-лазурных Минато не видел никогда в жизни. Они полыхали, переливаясь, почти полчаса, пока солнце ползло над отрогами гор, а после искристые сокровища снова прятались в тени.
Совершив утренний ритуал, ребята бегом возвращались в хижину, где их уже ожидал завтрак.
Шикуро-сан рассказывал разные истории и прибаутки. На сей раз почтенный шиноби воздержался от повествований.
- Минато, нам с Шиби нужно отлучиться, ты подождёшь нас в хижине?
- Да, конечно, - согласился Намикадзе, обгрызая рёбрышко. Возможность находиться подальше от жучиных секретов успокаивала даже больше, чем заверения товарища. А вот Абураме-младший оживился, заглядывая деду в лицо.
Старик ничего не сказал, но было и так ясно, что происходит нечто вроде инициации, после которой Шиби станет полноправным членом клана.
Жуководы быстро собрались, не взяв с собой рюкзаков, из чего следовало, что дальше этой долины они никуда не направятся. Шикуро-сан цапнул пятернёй за светлую макушку, из-под очков мелькнул ободряющий взгляд.
- Не скучай, поплавай пока.
- Не переживайте, Шикуро-сан, - улыбнулся Минато. - Удачи, - пожелал другу.
Шиби состроил хитрое лицо, и, скрывая усмешку, поспешил следом за дедом.

Некоторое время Минато действительно провёл в воде. Потом вернулся и доел остатки кролика. Затем сел на пороге хижины, предаваясь размышлениям на тему Абураме, их священной долины и жучиных техник вцелом. Жучиные клоны, да и все их манипуляции при разведке, в бою, скрытные незаметные хитрости, были неоспоримым преимуществом, однако мальчишке всё равно не хотелось бы стать бродячим муравейником, даже если бы вместе с этим он получил все знания Шиби о тайнах леса и право расхаживать, где и как ему вздумается.
Было интересно, куда Абураме ушли, не на встречу ли с этим самым "хозяином"? Минато бросил косой взгляд на объедки. И почему лесной дух не явился за подарками? Не случилось ли чего? Откуда-то Шикуро-сан знал, что кости растаскивает зверьё.
Неразрешённая тайна будоражила ум, Намикадзе, не привыкший довольствоваться предположениями, завернул в салфетку обглоданные рёбрышки, сунул в карман и задрал голову, разглядывая скалу. Высокая. Но ведь та, на которую они взбирались, была даже выше! А Шикуро-сан каждый день сюда лазил, и вооон виднелась тропка, бегущая по самому краю.
Минато обогнул заросли, нашёл опору, зацепился, вскарабкался на пару метров. Следующий выступ был на подходящем для взрослого человека расстоянии, и слишком высоко для него. Мальчишка собрался, впившись в камень глазами, подпрыгнул и поцепился. Поболтал ногами, ища опору, подтянулся. Было приятно осознавать свою способность справляться с трудностями в результате настойчивых постоянных тренировок. Шаг за шагом, метр за метром, почти отвесная скала поддавалась, оставаясь позади. Оглядевшись по сторонам, Минато не нашёл подходящей опоры, как же тут взбирался старик? Но ответ на этот вопрос сейчас вышагивал совсем в другую сторону. Бастион оказался неприступным. Минато ещё раз внимательно осмотрелся, но ничего в радиусе досягаемости не обнаружил. Вздохнув, он попытался нащупать ногой путь к отступлению, оглянулся и замер. Река, долина, выступ с игрушечной хижиной, всё это было так далеко внизу, что пальцы начинали дрожать, а в животе подташнивало. Тело парализовала паника, сковывая движения. Совершено отвесная скала с небольшими, лишь для шиноби подходящими трещинами и выступами, уходила вниз, выскальзывала из-под вспотевших ладоней, напрягшихся до боли ступней. Мальчишка зажмурился, прогоняя панику. Так и свалиться недолго. Чтож, если бы удалось взобраться на самый верх, он мог бы обождать возвращения товарищей и надеяться на помощь. А что, если пройти в сторону?
Осторожно проверив маршрут, Минато нашёл свою ошибку, передвинуться левее следовало ещё пятью метрами ниже, по узкому карнизу. Сейчас же спуститься на него представляло огромнейшую трудность.
Сердце бешено колотилось в груди, волоски на голове встали дыбом, от страха забыв испугаться по-настоящему, он медленно присел, ощупывая носком скалу. Что-то нащупалось. Осторожно перенёс туда вес. Пощупал второй ногой. Удерживаться руками стало сложно, пришлось просто вжать ладони в шершавый камень и не дышать, опасаясь этим незначительным движением нарушить равновесие. Камень царапал щеку, широко расставив руки, Минато очень медленно спускался к карнизу. Казалось, путь занял целых два часа, но солнце по-прежнему светило в макушку и тень не изменилась.
Рассудив, что так ползти очень опасно, он решил всё же подняться выше, по правильному пути. В руках и ногах не было прежней твёрдости, но, кое-как, осторожничая, проверяя каждый камешек, всё же удалось преодолеть последний десяток метров.
Ветер ударил в лицо, попытался сорвать куртку. Минато сидел, оседлав скалу, совершенно неподвижно и ждал наступления вечера. Солнце словно прилипло к небу, по обе стороны вздымались пепельные громады гор, тонко серебрилась река. Интересно, что за дух приглядывал за этой крохотной долиной? Теперь было по-настоящему страшно, страшно двинуться, страшно свалиться и полететь кувырком на все эти камни с сумасшедшей высоты. Обрыв вызывал ужас.
Сообразив, что следует отползти, Минато огляделся и очень медленно, перебирая руками и коленями, попятился, рассчитывая заодно и от ветра укрыться за здоровенным камнем. Вечер приближался, становилось холодно. Чёрная тень накрыла изумрудно-серебристую долину, холодные камни были не самым удобным сидением, колени, ладони и локти содраны. И саднила щека. Минато сообразил, что Шикуро-сан может и задержаться. И ещё, если даже придёт, не обязательно догадается, что мальчишка здесь.
- Шикуро-саааан! Шииибииии! - заорал он. Подвывающий ветер разнёс его голос далеко над горами. Ответа не было. Становилось страшно. До самой головы ползти и ползти, но спуститься аж отсюда было совершенно нереально.
Пришлось выбираться из-под спасительного камня, снова пятиться, долго-долго, пока солнце не скрылось за горой. Успешное передвижение прибавляло уверенности в своих альпинистских способностях и отчаяния. Нет, конечно, Абураме не бросят его. Жуки Шиби обязательно найдут! Но ночевать под открытым небом на холодных камнях совсем не хотелось. А если уснёт и свалится? Следовало поискать более надёжное убежище.
Спотыкаясь впотьмах, чудом не скатываясь вместе с мелкими и крупными камешками, он, наконец, достиг центрального массива. Руки и ноги жутко болели. Под трясущейся рукой шевельнулся камешек, Минато перенёс вес, зашуршало, качнулось, и он уже летел вниз, оцепенев от ужаса.
Нормальный шиноби, конечно, сумел бы сгруппироваться в темноте. Следовало признать, что нормальным шиноби Намикадзе не был и стать не мог. Шмякнувшись мешком, он пребольно ушибся, и, кажется, сломал ногу. Степень, до которой можно испугаться, росла в прогрессии.
Минато осторожно шевельнулся. Болело всё тело, впились острые камни и было совершенно непонятно, что хуже, двигаться или не двигаться. Решив, наконец, двигаться, чтобы хоть как-то изменить положение, мальчишка, стиснув зубы, собрал свои конечности в кучу и оказался на четвереньках. Нет, нога сломана не была, и рёбра тоже целы, но болело всё так, словно его через дробилку пропустили. А ещё донимал холод. Минато попытался свернуться калачиком, осторожно перемещая пострадавшую ногу, и закутаться в свою куртку. Зубы всё равно стучали. Он не знал, где находился, не знал, услышат ли его, если будет звать, не водятся ли тут крупные хищники, перевязь с оружием потерялась, и шанс быть найденным жуками тоже таял на глазах. Когда все мысли успели провертеться по второму кругу, взошла луна. Её холодный свет заливал призрачные горы, казалось, вот-вот выпадет иней.
Осыпались под ветром мелкие камешки, будто кто-то невидимый шастал по горам, дух, рассерженный, голодный, сейчас кааак... косматая огромная тень появилась на границе неба и скал. Смотрела, исчезла, появилась снова. Сердце затрепетало испуганным воробушком, в ладонях закололо, по спине заструился холодный пот. Вот чёрт! Ну и угораздило... одному полезть. Он, конечно, не собирался лезть аж сюда, но, выходит, жизнь полна неожиданностей. Косматое ползло в низ, оглушительно фыркая.
- Не подходи! - звонко выкрикнул Минато, отскакивая к противоположной стене. - Я шиноби!! Я тебя убью!!
Зверь замер, прислушался. И продолжил свой путь. Начало колотить, словно в лихорадке. Поспешно вспоминались приёмы тайдзюцу, те, которыми можно наверняка кого-то убить... И всё же уверенности не было ни капли.
Животное оказалось совсем близко, мальчишка решил попытаться испугать его криком и снова изо всех сил заорал. В лицо ему раздался оглушительный страшный рёв. Минато снова вжался в стену. Продолжая рычать и шататься, зверь спустился, встал на задние лапы. Зато стало ясно, что это огромный косматый медведь. Намикадзе старался вспомнить, нападают ли медведи на людей. Хотя, если зверь голоден... да с такими зубами...
Рёв стих, превратившись в недовольное ворчание. Глядя в здоровенную башку, освещённую яркой луной, Минато не видел перед собой хищника. Медведь смотрел сердито, но нападать вроде как не планировал. Медленно-медленно выдохнув, тысячу раз за день едва не погибший будущий Хокаге (вдруг отчего-то вспомнилась эта туманная мечта) расслабил мокрые ладони. Наружу рвался нервный смех, радость облегчения, счастье от того, что его не разорвут на куски. Широкая улыбка расползлась по лицу, кривовато, вымученно. Надо же какое приключение!
Минато смотрел на своего ночного посетителя уже без страха. Хотелось прикоснуться к умной морде. Вспомнились завёрнутые рёбрышки. Не выпали? Нет, на месте. Развернул, протянул на ладони.
Медведь шумно втянул воздух, издал ворчание, принюхался к самому мальчишке, и только после этого принял угощение. Долго чавкал и сопел, обсасывая. Потом тыкал носом, удостоверяясь, что больше лакомств у Минато при себе нет. Несчастный пленник Пепельных гор смеялся, поглаживал косматую тушу.
Местному обитателю надоело тыкаться носом в пустой карман, он развернулся и толкнул головой мальчишку.
- Эй! Ты чего?
Нога всё ещё болела, причём ужасно. Да и где ему не болело в этот момент?
Медведь продолжал усердствовать, подталкивая.
- Мне лезть? - удивился Намикадзе. - Но... ну ладно, смотри сам, вот до сюда...
Голова подстроилась под движения ног, мягкая подушка осторожно толкнула, и медленно, от выступа к выступу, Минато пополз из каменной ловушки. В его спасении было что-то совершенно невероятное! Огромный косматый любитель копчёных со специями рёбрышек вытолкал его на самый верх. А потом они долго плелись по каким-то тропинкам, Минато боялся отстать, хотя жутко устал и ковылял с трудом. Медведь останавливался, ждал, снова шёл, вёл за собой куда-то прочь от залитых лунным светом скал, вниз, окольными проходимыми путями. Забрезжил рассвет, дорога стала узнаваема. Они шли параллельно реке, против её течения, вверх, к истоку и хижине. И когда свежее дыхание утра пробудило горную долину Абураме, измученный ребёнок свалился на свой спальник на полу деревянной хижины, не в силах в него даже забраться. Он не видел, как громадный медведь любопытно обшаривает остатки вчерашнего завтрака, а затем мирно сворачивается рядом. И принимается жутко храпеть.

Сначала в нос ткнулось что-то пушистое, щекоча. Минато чихнул. Моргнул, соображая, отчего на дворе день, а он просыпается. Косматая тёплая туша оказалась здоровенным медведем. Мальчишка рывком поднялся. Воспоминания навалились вихрем, ушибы больно заныли. Повсюду. А ещё Шикуро-сан стоял перед ним, низко склонившись, и вытянув в руках горшочек с мёдом.
- Шикуро-сан? - неуверенно спросил Намикадзе. Сон что ли?
Недовольный ранним пробуждением медведь ворчал и тёр лапой морду.
- Хозяин-сама, прошу Вас, примите это как скромный знак моей благодарности! - произнёс почтенный глава клана Абураме.
Минато почесал макушку, в изумлении глядя на него. Медведь принюхался и милостиво взялся вылизывать из горшочка сладкий свежий цветочный мёд. Первый мёд в этом сезоне.
Шиби таращился на товарища поверх очков.
- Это удивительно! - шептал старик. - Хозяин исключительно разборчив в знакомстве! Он никого не подпускает к себе близко!
- Так это и есть "хозяин"? - воскликнул Минато, усмехаясь во весь рот. - Он меня ночью вытащил, я... со скалы упал.
Очевидно, выглядел он достаточно убедительно, старик без лишних расспросов задрал одежду и взялся его осматривать.
- В этой долине живут жуки-разрушители, - сообщил он юному подопечному местного доброго духа.
- А разве они могут жить без чакры? - удивился мальчишка. - Ай!!
- В природе тоже есть источники чакры, слабые. От них жуки кормятся. Чакра шиноби совсем другая, жуки, которые вылупляются с её помощью, уже не могут жить в дикой природе, но приобретают ценные способности.
- Ясно... - каким-то образом тесное знакомство с медведем приоткрыло завесу родовых тайн для обладателя миллиона синяков и золотистой испачканной копны.
Покончивший с угощением хозяин волшебной страны Радуг бесцеремонно протискивался через дверь хижины, намереваясь отоспаться подальше от шумных шиноби.
- Ай! - снова не выдержал Минато.
- Ничего страшного, - заключил Шикуро-сан. - Смажем настоем, обвяжем на ночь листьями, отвар сделаем, будешь как новенький.
- Спасибо, Шикуро-сан. Я... правда, я не хотел.
Старик внимательно посмотрел на мальчишку.
- Мой прадед был ранен во время боя в Пепельных горах. Хозяин нашёл его и принёс сюда, но медицинской помощи оказать не мог. Это сделали жуки. Поселившись в теле шиноби, они спасли ему жизнь.
- Понятно, - прошептал Намикадзе. Ему казалось, что и он прошёл некое удивительное посвящение. - Но разве ему может быть столько лет? Он, конечно, большой...
- Возможно, это был его отец или дед, - пожал плечами глава клана жуководов.
Настой пах спиртом, резко и неприятно. Вскоре Минато провонялся им насквозь, целительное тепло впиталось в тело. Снова клонило в сон.
- Погоди, - предупредил его Шикуро-сан. - Перекуси сначала.
Мальчишка кивнул. Медведя не было слышно, наверное, снова ушёл в свои горы. Или долины, кто знает, как велики его владения, и сколько скрывают чудес.

@темы: Фанфики

---

Сокровище спящего дракона.

[Шекспира]

Название: "Сокровище спящего дракона".
Автор: Шекспира.
Рейтинг: G.
Жанр: приключения.
Размер: мини (2300 слов).
Персонажи: Минато, Кушина.
Дисклеймер: Кишимото-сан.
Разрешение на размещение: с указанием источника.
Предупреждение: OOC. Играюсь временем ОС-ы.

И вообще мне не жалко ))

Читателям, которые болезненно воспринимают отклонения от канона и грамматики, кат открывать не следует.

Пришёл февраль, скользнул по деревьям тонкими тёплыми лучиками. Сугробы подтаяли, зажурчали ручьи. С крыш свесились звонкие сосульки. Кап-кап, всё время стучало за окном по-весеннему весело.
Минато сидел с разноцветными бабочками. Настольная игра, подаренная дедом, включала в себя сотню разнообразных ярких крылышек из тонкой бумаги и песочные часы. Время истекало быстро, бегали проворные пальцы, синие глаза замерли, фиксируя одновременно всё игровое поле. Чердак наполнил сухой шелест, Полкан то и дело поглядывал в открытый мезонин, высунув морду из буды.
Игра развивает внимание и проворство, учит замечать детали. Некоторые крылышки различаются лишь размером, некоторые деталями рисунка, оттенками цвета. А ещё увлекает невероятно.
Дед вышел во двор, опираясь на палку, вдохнул весенний животворный воздух, поглядел поверх забора.
- Хорошо в краю родном! Тут меня никакая хворь не одолеет!
Минато усмехнулся, не отрываясь от своего занятия. Прядь волос сползла на лицо, но чтобы поправить её, нужно было отвлечься.
- Минато! Пойдём, чтоль, потренируешься?
- Да дедуль, - мальчишка отложил своё занятие. - Иду!
Повязал чехлы, закрепил на поясе танто. Одним ловким движением опустил тело в люк, собрался, спрыгнув прямо к ботинкам.
Дед нёс в руке свёрток с кунаями. Первая тренировка под его руководством за два месяца обещала стать сюрпризом. Мальчишка то и дело поглядывал на свёрток, пока они шли за дом, мимо пустых бабулиных клумб, туда, где стояли манекены, щиты, где дед сам тренировался многие годы.
Такеши-сан велел пододвинуть низкий деревянный кругляш к одному из стендов, завязал внуку глаза тонким шарфом. Ничего не было видно. Дедовские руки взяли за плечи, развернули и толкнули, заставляя сесть на подтянутую ступеньку. На фоне растревоженной весенней свежести, отдалённого лая собак и криков деревни послышались тянущиеся хлюпающие грязью шаги, Такеши-сан отходил прочь.
- В бою у шиноби нет времени вертеть головой, - послышался его голос с расстояния пяти метров. Словно дед появился перед мысленным взором, занял своё место на фоне чернеющего сада. - Поэтому всякий шиноби ориентируется на звук. Запомни, с каким звуком летит кунай. Хорошо запомни, это звук смерти.
Коротко и едва различимо свистнуло, возле головы глухо стукнуло, обдавая барабанные перепонки звоном напряжения. Кунай вонзился в щит совсем рядом.
- Я буду метать один за другим, скажешь, когда сможешь различать звук, не спеши.
И снова глухо стукнуло, с другой стороны. Минато мысленно выключил улицу, оставляя щит и деда в кромешном мраке под повязкой. Здесь света не было, движения тоже не было, и никогда не наступала весна. Пространство между ними наполнено сопротивляющимся воздухом. Стальные кунаи прошивают его быстрыми мощными торпедами. Их форма такова, что это сопротивление минимально, но всё же оно есть, и мерно повторяющемуся стуку предшествует короткий удивлённый свист. Совсем короткий.
Боязнь оружия отступила, сколько бы дед не метал с этой маленькой дистанции, он не причинит внуку вреда. Кунаи не были страшными. Будто засыпая, Минато погружался в короткий свист, похожий на вздох.
- Дедуль, а ты можешь отойти? - попросил он.
- Не боишься? - спросил ветеран, вынимая оружие из толстой доски. Отчётливо звякая, оно ложилось обратно в свёрток.
- Кунай по себе не страшен, - рассудил Минато. - Ты же бросаешь, значит, не боюсь.
- Молодец, - похвалил дед, и голос его был полон гордости. - Надо не оружия бояться, а того, кто его использует. Как далеко отойти?
- На десять давай... посмотрим.
Снова прочавкали шаги. На этот раз они чавкали долго, смешно, словно сербали лапшу, и лапша эта ударяла по носу. Минато хихикнул.
- Что там? - поинтересовался дед.
- Ты будто лапшу сербаешь, - поделился внук наблюдениями.
Намикадзе-старший громко хмыкнул.
- Ничего, ещё месяцок, и перестану сербать. Ну, ты готов?
- Да, дедуль.
Было ничего не понятно и не видно. Инстинктивно повернул голову в поисках зрительных образов. Свист был достаточно длинным, чтобы Минато успел испугаться и дёрнуться обратно, на место. В груди ёкнуло, когда рядом с ухом раздался глухой удар. И сразу засвистело с другой стороны. Мальчишке хотелось уклониться, ладони мигом вспотели, но дёргаться на прицеле у деда не следовало, можно подставить под следующий кунай лоб. Самое безопасное - в центре, где дед видит, и куда не будет целиться точно. Затылок одеревенел, горло сжалось, задерживая просьбу прекратить упражнение. Свист был хищным, отчётливым, пронизывал жутью и опасностью. Минато выбросил руку, пытаясь поймать его, словно муху, и сжал пальцами холодную сталь. Из пореза выступила капелька крови.
- Молодец, - похвалил дед.
Минато осторожно переложил кунай в правую руку рукоятью, слизал кровь. Уж если ловить, то на долю секунды позже. Отсчитать от свиста "один". Это на десять метров. Значит, с пяти нужно сразу, с пятнадцати "один" и пауза. С двадцати "один" - пауза - "два".
Поймать каждый кунай не получалось, Намикадзе сидел, не шевелясь, только руки порхали, бросались снизу вверх быстро и стремительно. В пустоте это было легко. Несколько раз попадал по оружию вскользь, отклонял, зарабатывая порез, сосредотачивался, определяя, в каком именно направлении летит оружие, но звук не позволял определить, слишком коротко. Вот бы хоть краешком глаза!
- Дедуль, а без повязки можно?
- Без повязки страшно будет, - предупредил ветеран.
Действительно, сначала следовало полностью побороть страх, но как же его поборешь, если без визуальной фиксации удовлетворительного результата Минато не достичь?
- Давай попробуем, - вздохнул. - Я постараюсь.
Шаги зачавкали в его направлении, мальчишка стащил повязку, огляделся. Оружие торчало вокруг, словно он сидел в кусте, лежало на коленях, аккуратно сложенное. Значительная кучка пойманных кунаев ободрила. Если эти мухи можно ловить, то не такие они страшные. Дед собрал всё обратно и зачавкал на позицию. Минато лизнул изрезанную кисть. Кровь уже свернулась, капельки засохли, а болело не настолько, чтобы затруднять движения. Совсем чуть-чуть.
Ледянистые глаза деда сузились, лицо посерьёзнело. Опытный шиноби выбирал цель и прикидывал усилия для броска. Ему не нужно было бы на это отвлекаться, если бы он собирался убить Минато. Но у щита сидел его любимый внук, золотистые вихры прислонились к мокрой иссеченной за десятилетия тренировок доске, синие глаза опасливо и серьёзно взирали на свёрток с оружием.
- Сейчас будет очень страшно, - предупредил Такеши-сан.
Минато дышал медленно, настраиваясь на покой. Уверенность, с которой рука шиноби брала оружие, послала вдоль позвоночника волну мурашек. Это был уже не дед, а опытный боец, противостоять которому совсем непросто. Взгляд Минато прикипел, фиксируя промедление и готовность. Свиста он не слышал, стальной рыбкой порхнуло острое оружие, устремляясь к нему, приближаясь, несло в себе волю, силу и опыт пожилого воина. "Смертоносный" перестало быть абстрактным понятием, у него появилось совершенно осязаемое ощущение, цвет, образ. Кунай воткнулся в щит, и волна страха, крывшегося за напряжением, окатила с головы до пят, даже зубы застучали. На лбу выступила капелька пота.
- Ты как? В порядке? - встревоженно изучал его дед.
- Да, - заверил Минато, стараясь скрыть волнение. Вместе с выбросом адреналина просыпалась мальчишеская лихость. Хотелось испытать это вновь, как прыжки в воду с раскаченной над обрывом верёвки. - Я поймаю!
Дед выглядел спокойным. Дед ему доверял, верил, что внуком руководит здравый смысл. Минато стряхнул эмоции, выискивая компромисс между новым увлечением и ответственностью.
Такеши-сан приготовился. На сей раз он не медлил, и весь "один" ушёл на борьбу с мгновенным оцепенением. Рука двигалась медленно-медленно, преодолевая невидимое внутреннее сопротивление, но почему-то успела, и даже распахнула пальцы, пропуская между ними лезвие. Легко и уверенно схватила рукоять. Тело содрогнулось, выплёвывая напряжение.
Дед качнул головой, то ли сердито, то ли серьёзно.
- Не пойму, как ты это делаешь, - прокряхтел. - Джоунины отрабатывают рефлексы многие месяцы.
- Я его вижу, - дернул плечами Минато.
- Но когда сообразить успеваешь? - продолжал ворчать на свою непонятливость дед.
- Так... - мальчишка не знал, что ответить. Почему сообразить надо успеть? Думать же не бежать, времени переставлять ноги не надо! Кунай, рука, пространство, они есть, и не надо их представлять. На что времени уходить?
- Ладно, давай продолжим, - дед снова достал оружие. В голове посветлело и очистилось, едва кунай отделился от ладони, Минато отсчитал "раз".

На окраине деревни таяла снежная крепость, удерживая свои позиции против весны так же стойко, как выдерживала копошащуюся ребятню. В садах печально ютились снеговики, оседая, теряя ветки и угольки. По ночам ещё прихватывал морозец, покрывая размокшую землю коркой льда.
Оледеневшие берега вспухли, ощетинились огромными льдинами, будто гарцевали лохматые ледяные звери, и всё это разнообразие сияло в тёплых солнечных лучах миллионами радуг.
Кушина восторженно ахнула. Мито-сама первым делом предупредила не ходить сюда, и теперь стало ясно, почему. Лабиринт сказочных замков манил отважных исследователей!
- Это пещера спящего дракона! - заявил рыжий электровеник, врываясь под сияющий свод.
Наваки и Генджи робко шагнули следом. Мощные глыбы мирно покоились, навалившись друг другу на плечи, будто прямо посреди схватки у них внезапно иссякли силы. В углах виднелись остатки сугробов, солнце не доставало в это ледяное царство своими лучами.
- Кушина? - позвал Наваки, не решаясь крикнуть. Льдины подхватили его голос, разнесли по лабиринту.
- Ай? - откликнулось звонкое эхо.
- Где ты?
- Тут! За поворотом!
Но поворотов, проходимых и не очень, в "пещере спящего дракона" было бессчётное множество. Мальчишки мотали головами, опасаясь заблудиться и потерять непоседливую Узумаки.
- Возвращайся! - потребовал брат. - Ты там запутаешься!
- Но здесь обязательно должны быть сокровища - упрямилась выдумщица.
- Какие сокровища? - изумился Генджи.
- Кристаллы, - рассыпчато засмеялось эхо. - Волшебные ледяные кристаллы. Мы их найдём!
- Кушина, - Наваки осторожно пробирался, надеясь, что двигается правильно. - Чтобы исследовать пещеру, нужно в ней не заблудиться. Сделать план.
- У нас нет бумаги, - усомнился бывший глава хулиганской шайки, а теперь верный последователь Кровавой Хабанеро.
- Но она уже потерялась, - прошептал Наваки. - А если льдины обвалятся?
Генджи огляделся по сторонам.
- О! Я знаю, - радостно подпрыгнул он, шарахнувшись затылком об ледяной потолок. - Мы будем делать кунаем засечки! Хабанеро, ты идёшь?
Заснеженный рыжий раскрасневшийся ураган выскочил из противоположного конца галереи, едва не налетев на товарищей.
- Это грот гулкого эха! - заявила Кушина, радостно сверкая глазами. - Он ведёт поперёк, из него можно выбраться наружу. А там дальше - искристый бастион. Там можно наверх залезть.
- Наверх? - обрадовался Митокадо, едва не треснувшись снова.
- Да, пойдём! - потянула за куртку исследовательница. - Вот тут, если поцепишься руками за край, а сюда ногой станешь, можно выбраться наружу.
Генджи послушно выполнил указания, высунул голову над ледяным лесом. Подтянулся, полностью втягивая в отверстие тело. Он сидел на спине снежного скакуна, и вокруг него искрились, переливаясь радужной чакрой, его послушные ледяные звери.
- Э-гей! - заорал Митокадо. - Я повелитель снежных зверей! Они выполняют все мои приказания.
- А я ледяной дракон, я собираю сокровища и прячу их в главной тайной пещере! - вопила из-под льда Узумаки.
- Вот я вам сейчас покажу зверей! - грозно пообещала джинчурики, метая молнии из прищуренных глаз. - Вылезайте немедленно!!
Узрев в руках у почтенной куноичи широкий ремень, Генджи нырнул обратно под защиту льдин.
- Она с ремнём, - прошептал испуганно. - Давайте спрячемся, я не хочу выходить.
- Хуже будет, - хмуро возразил Наваки. - Она лёд раскидает, поверь. И тогда точно всыпет. Два дня не сядешь.
- Ой...
Кушина сердито засопела.
- Это не честно, что нам нельзя тут играть! Просто надо было, чтобы Генджи не кричал! Это же тайное место!
Митокадо виновато понурился.
- Главное, не спорьте с ней, я буду говорить, - отважно выдохнул потомок основателя деревни. - Бабушка, мы же к реке не идём, что такое? Тут воды нету!
- Наваки! А если этот лёд обвалится?! - рявкнула Мито-сама.
- Он толстый, посмотри сама, мы даже попробовали, выдерживает, - продолжал торговаться внук, не вылезая из укрытия.
- Идите сюда немедленно! - потребовала почтенная женщина.
- Ага! А Вы нас ремнём бить будете! - подала голос Кушина. - Всё равно, льдина привалит, или Вы!!
Брат на неё зашикал. Через щель, проковырянную кунаем на стыке, было видно, что куноичи задумалась.
- Кое-кто больше не получит рамен! - заявила Мито-сама, разворачиваясь спиной. Не глядя больше на детей и ледяные глыбы, она твёрдой походкой направилась обратно в деревню.
- Не честнооо!!! - взвыла Кушина на всю округу, выскакивая наружу, словно рыжая пробка. В глазах её стояли слёзы, губы были обиженно поджаты.
Но бабушка Сенджу была столь же неумолима, как и маленький электровеник. Печально вздохнув, Кровавая Хабанеро поплелась следом. Лучше бы им ремнём всыпали. Поболит и пройдёт, а без рамена теперь придётся жить долго и безрадостно.

Фугаку сидел на циновке, вытянув спину, и с умным видом опускал на доску белые шарики. Двоюродный брат, Мидзобути, выглядел точно так же неестественно серьёзным, орудуя чёрными. Из-за задвинутой перегородки с налепленным на ней красно-белым огромным веером доносились голоса.
Фугаку стрельнул глазами в сторону веера.
- Долго ещё, - произнёс безразлично, зондируя настрой брата.
- Долго, - так же осторожно согласился Мидзобути. - Вы устали, Фугаку-сама?
- Да, - подумав, согласился наследник. - Сегодня был тяжёлый день, много посещений. Пойдём, я покажу тебе коллекцию отца?
Мальчишка вытаращился и едва не попятился от столика с игрой.
Фугаку вздохнул. Перспектива торчать тут вечно с этими ходячими сборниками всяческих правил убивала наповал.
- Твой ход, - объявил он голосом молодого будущего главы. Мидзобути успокоился и положил шарик, не заметив, что чёрных стало на один больше. Фугаку радовало это тайное преимущество. Оно позволяло Мидзобути выиграть партию, но вместе с тем закладывало более основательную и реальную победу самого Фугаку. Совершенно невозмутимо он позволил брату окружить свои фишки, и снова что-то тёплое, сладкое, подобное свежей крови отчётливо потекло по горлу. Беспечный ровесник совершенно не подозревал, в какие игры с ним играют, наивно радовался выигрышу в го.

За окном собрались сумерки, в ровном свете электрической лампы из-под ручки струились аккуратные изящные иероглифы. Домашнее задание по теории ниндзюцу не требовало столь тщательного анализа, но Минато готовился не к школьным экзаменам, а к тому, что простиралось за ними, жизни шиноби. Она была совсем другой, увлекательной, полной риска и вызова. Давала пищу пытливому разуму каждым мгновением. Мальчишка решал задачу уже третьим способом, а в голове появлялись наброски для четвёртого. Хотелось объять необъятное, побывать везде, испытать всё, собрать знания воедино и... лучезарный миг славы предстал замечтавшимся глазам.
Вобрать, объединить вокруг себя умного Шикаку, хитрого Иноичи, надёжного Чоузу, ловкого Айро, бродягу Шиби, гордеца Фугаку, собрать их, подобно сокровищу, объединить узами дружбы, общими целями. Разделить с ними все приключения и вызовы, пройти длинный жизненный путь, чтобы в старости, подобно ветеранам, встречаться в чайных и без конца обсуждать, спорить, посмеиваться.
Минато вернулся к задаче. Глаза слипались, но мысль продолжала разворачиваться, стремиться, схемы становились более отчётливыми и реальными, чем комната вокруг.

@темы: Фанфики

---

Клановые способности.

[Шекспира]

Название: "Клановые способности".
Автор: Шекспира.
Рейтинг: G.
Жанр: приключения.
Размер: мини (2600 слов).
Персонажи: Минато, Кушина, Микото.
Дисклеймер: Кишимото-сан.
Разрешение на размещение: с указанием источника.
Предупреждение: OOC. Играюсь временем ОС-ы.

И ещё.

Читателям, которые болезненно воспринимают отклонения от канона и грамматики, кат открывать не следует.

Замело! Минато выскочил во двор с широкой лопатой для снега. Шарф болтался, ударяя по коленям, золотистые вихры мелькали, толстые теплые перчатки плотно держали древко. Снег летел во все стороны, рассыпался, мороз колол щёки, дыхание клубами пара вырывалось из груди, синие глаза сияли задором и энергией, такое же синее небо просыпалось над головой, виднелось между пушистых веток старой липы.
Дорожка росла, протянулась через сад, за дом, подбежала к калитке.
- Достаточно! Иди уже есть, - позвала из дому Ями-сан.
Мальчишка ещё два раза копнул, расчищая Полкану пространство вдоль забора, выколотил налипший на лопату снег и нырнул в тепло. На столе уже стоял горячий грибной суп.
- Ты насобирал летом, а я насушила, теперь супец едим, - приговаривала бабушка.
Дед молча сербал через край тарелки.
Минато быстро опорожнил свою порцию, поблагодарил стариков за пищу и поспешил наверх, собираться в Академию. Надел тёплую меховую куртку, белую кроличью шапку с ушами, вскинул на плечо сумку, сунул в карман перчатки, окинул взглядом пространство у входа, проверяя, всё ли взял. Плакат с проектом по истории был аккуратно свёрнут и упакован в толстую бумагу.
Пересчитав ногами ступеньки, живо зашнуровал сапоги, крикнул в сторону большой комнаты "я ушёл" и выскочил на улицу.
И сразу же попал в сугроб. Придерживая свёрток повыше, побрёл вдоль переулка туда, где уже протоптали дорогу другие шиноби. От ночной бури не осталось и следа. В плечо ударил снежок.
- Эй, Минато! - Сарутоби Айро буквально свалился с крыши вместе с целым сугробом. - Привет!
- Привет! - обрадовался Намикадзе. - Классная буря ночью была, да?
- Ага, - подтвердил товарищ, - в Восточном секторе деревьев наломало.
- Надо сходить посмотреть после уроков.
- Все группы задержались с миссиями.
- Круто! Это Фугаку? - мальчишка ткнул пальцем в пробирающееся через сугроб пальто с капюшоном.
- Вроде он...
Намикадзе зажал свёрток подмышкой и ловко слепил снежок. Пальто запнулось, ощупало следы снега на капюшоне, обернулось возмущённо. Минато широко и искренне улыбнулся. Учиха тоже улыбнулся.
- Доброе утро, Минато! - помахал рукой.
- Привет, - прыгнул через снег, догоняя. Айро не отставал от товарища.
- Привет, - повторил Сарутоби.
- Ваш квартал тоже завалило? - любопытствовал Намикадзе.
- Утром расчистили. А дальше вот...
- Генины за день расчистят, - авторитетно заявил Айро. - До самых ворот.
Минато хихикнул.
- Скоро и нам чистить?
Фугаку бросил на него недовольный взгляд.

Фуиннодзюцу прошло без потерь. Хидеки-сенсей тяжело вздохнул, взглянув на корявую схему, но за сложность похвалил. Больше всех доставалось Микото, читать техники, не охваченные академической программой, было бы неприятно любому однокласснику, кроме тихони с аккуратной ракушкой на затылке. Она улыбалась, спрашивала, училась у Кушины почти столько же, сколько у сенсея.
- Пойдём в туалет? - предложила Кушина.
Подруга уже привыкла к тому, что электровенику нужно было прогуляться куда-нибудь перед каждым уроком, поэтому согласно кивнула. Девочки вышли из класса, смешавшись с морем спешащих голов. На ногу больно наступили, да ещё и локтем под рёбра двинули. Микото только ойкнула, схватившись за бок. Чёрная тугая коса мелькнула, скрываясь за спинами. Над коридором громыхнул голос Хабанеро:
- Ану стой, малявка!!
Рыжий ураган врезался в толпу учеников, расталкивая их во все стороны. Тугая длинная коса оказалась в цепкой руке разгневанной Узумаки. Девочка завопила и нехотя попятилась.
- Извинись! - потребовала бестия.
Девчонка сердито глотала слёзы. Кушина намотала косу на руку и дёрнула. Слёзы брызнули из чёрных, как жучки, глаз, но малявка продолжала упорно молчать.
- Она учителю пожалуется, - услужливо подсказали рядом.
- Пусть жалуется, - зловеще ухмыльнулась Узумаки. - Поймаю после школы.
- Отпусти Ёсину, пожалуйста, - попросила Микото. - Она нечаянно меня толкнула.
- Нечаянно толкнула?! - возмутилась Кушина. - Да у тебя у самой на глазах слёзы! Пусть знает!
Микото поспешно вытерлась платком.
- Пойдём, пожалуйста, я хочу умыться.
Подруга на прощание выдернула пару волосинок у ойкнувшей девочки и с видом категорического протеста направилась в туалет.
Кушина помнила все обиды. Иметь двух братьев не всегда означало защиту и попечительство, не все мальчишки были также воспитаны, как Сенджу Наваки. Игры в "заставь Кушину плакать" были любимыми в доме в отсутствие матери. Поломанные куклы, разбитая посуда, отнятые сладости. Подножки, толчки, издёвки. Младший и вовсе с кулаками бросался. А ещё ябедничал. Мать жалела его. А Кушина мечтала умереть и освободить родных от своего существования. Да и себя заодно.
Ей помогали выживать упрямство и ярость, и Хабанеро не понимала, почему Микото всем спускает с рук. Мышка тщательно умывалась, будто ничего не произошло.
- Как твоя фамилия?
Девочка смутилась.
- Мне нельзя носить клановое имя, - ответила тихо.
- Почему? - изумилась Кушина.
- Клан позволяет носить своё имя только тем, кто может владеть клановыми техниками. Хотя бы огнём.
- Что ж это за клан такой, - буркнула недовольно. - Наш клан наоборот, учит.
- Учиха, - Микото вытирала лицо аккуратным чистым платком.
Кушина разинула рот.
- Так ты из клана Фугаку?
- Ну да.
- Если бы ты сказала, что ты Учиха, эта малявка не посмела бы тебя колотить!
- Я ещё не Учиха, - объяснила подруга. - В элитных кланах нет слабаков. Клановое имя нужно заслужить.
Хабанеро пожала плечами. Элитные кланы имели и негативные стороны. Прозвенел звонок, выгоняя девочек обратно в коридор. Вместе с другими детьми они вбежали в класс и уселись за парту.
Истории Кушина дожидалась с нетерпением. Они с братом потратили весь вечер на подготовку проекта, большого, на двоих. На их плакате фигурки передвигались по приклеенным полосочкам, а Наваки все их переделал, чтобы выглядели аккуратно. Там были и камни, за которыми подразделения прятались, и кусты, и реки с мостами, где происходили сражения. И даже тучи сюрикенов или стихийные техники можно было вытащить в прорезь, потянув ногтем за край бумажки. В стужу Кушине всё также не сиделось на месте, и её неуёмная энергия переключилась на ножницы и бумагу. Цунаде шутила, что в доме завёлся целый кукольный театр.
Мито-сама была участником многих сражений, Наваки подготовил интересный рассказ. Едва Хидеки-сенсей начал урок, как Кушина запрыгала с поднятой рукой, напрашиваясь к доске. Учитель оборвал вступительную часть на полуслове и махнул рукой, приглашая непоседу отвечать.
Девчонка радостно выхватила свёрток, принялась пришпиливать его кнопками.
- А ты куда? - спросил сенсей строго.
- Мы вместе! - ответил Наваки, комкая лист с набросанным планом рассказа.
Сенсей посторонился. Класс зафыркал. Кушина ничуть не смутилась, излучая энтузиазм подобно ядерному реактору, она следила за историей, которую рассказывал брат, и вовремя передвигала фигурки. Сначала все, даже Хидеки-сенсей, замерли, впечатлённые их представлением, а потом послышался дружных хохот. Девочка обвела класс возмущённым взглядом. Даже Микото смеялась, прикрыв рот рукой. Стало совсем обидно, до злости. Наваки растерянно обернулся и, взглянув на плакат, сердито покраснел. Кушина проследила за его взглядом. Фигурки были злобно разрисованы обычной чернильной ручкой. Весь их труд пропал безвозвратно. Кровь ударила в лицо, зашумела в ушах.
- Кто это сделал?!! - завопила Кушина, сверкая глазами. - Блин морской!!!
- Узумаки! - возмутился сенсей.
Хабанеро не обращала на учителя внимания, не видела ничего, кроме смеющихся, злорадствующих... врагов!
Тёмно-красным заволокло глаза, стало жарко, колко, словно кто-то применял к ней ириониндзюцу. Облако росло, окутывая, тёмно-красное, кровавое. Цвета клана Узумаки. Чакра рыжих упрямцев.
Дети притихли на своих местах, веселье сменилось испугом. Со злобным торжеством Кушина предвидела расправу над обидчиками. Учиха сидел ближе всех. Кроваво-красная плеть хлестнула его, обжигая. Краем глаза девочка заметила, как сенсей сложил печати. Воздуха недоставало. Задыхаясь, Узумаки провалилась в черноту.

Уроков в тот день больше не было. Сенсей повёл окровавленного Фугаку в больницу, Кохару-сама забрала Кушину. Класс распустили по домам.
Минато сбросал книжки в рюкзак и ткнул Айро в спину:
- Ну что, пойдём посмотрим на поломанные деревья?
Сенджу согласно кивнул.
- Идём!
- А мне с вами можно? - попросился Чоуза.
- Конечно, - согласился Минато. - Можешь Шикаку и Иноичи позвать.
Из Академии они уходили скопом. Болтали, бросались снегом, норовили затолкать его друг другу за шиворот. Чоуза повалил Иноичи в сугроб и сел сверху, сенсор пищал, брыкался, возмущался, компания хохотала.
- Интересно, что это было на уроке? - подивился Намикадзе вслух. Шапка перевернулась боком, и теперь одно пушистое ухо свешивалось на лицо.
- Ниндзюцу, - предположил Нара. Высокий хвост смешно торчал под вязаным "петушком".
- Хабанеро умет использовать ниндзюцу? Вот это да, никогда бы не подумал!
- Я тоже, - подтвердил Чоуза.
- Вряд ли она умеет, - рассудил Шикаку, - нечаянно получилось. Если бы умела, то почему досталось Фугаку? Просто ближе всех сидел.
Аргумент звучал убедительно.
- Смотрите! - указал Айро на засыпанный снегом ствол. Мелкие ветки уже срезали, и только толстые культи торчали во все стороны.
- Оно в саду стояло, - вспомнил Минато. - Забор разворочало.
- А вон там просто сломлено надвое, - вытянул руку Иноичи.
- И здесь что-то было, - указал Чоуза на вытоптанный снег. - Крышу проломило.
- Наверное, уже убрали.
- Эй! Мальчишки! - раздалось сверху, и ребята задрали головы. Юсукэ Ёсина, маленькая, худенькая, с вызовом в чёрных, как жучки, глазах стояла на заснеженной крыше, уперев руку в бок. Из-под вязаной шапочки выбивалась длинная коса. - В снежки играем?
- Играем! - обрадовался Айро.
Ёсина швырнула плотно стоптанным комком снега и спрыгнула на противоположную сторону. Мальчишки нырнули в сугроб, вглядываясь в забор напротив. Где-то там должна была появиться местная ребячья группировка. Снежки формировались под ловкими пальцами, и едва между досок мелькнуло, Минато выскочил, метнув первый ком. Айро воспользовался этим, чтобы зацедить в голову тому, кто целился в Намикадзе. За забором ойкнули, видимо, девчонка. Сарутоби виновато усмехнулся.
- Ну, буду помягче, не стаптывать сильно.
- Они в полную силу, - Шикаку указал на след от разбившегося чуть выше снежка, всё ещё сохранившего форму.
- Да ладно, девчонки всё равно, - настоял Минато. - В полсилы. Не швырять больно, это на попадании не скажется.
Чоуза решительно крякнул. Толстяк настаивал редко, но в таких случаях спорить с ним бесполезно, Иноичи скривился и начал лепить новый снежок, помягче.

Кушина ощупала верёвку на ноге. Узел сложным не был, но Мито-сама закрепила его каким-то дзюцу, и он никак не поддавался. Девочка дёрнула, стукнув дверью, к ручке которой был привязан её поводок. В комнате Мито-сама перешли на крик. Джинчурики закрылась там с Наваки и директором Академии, и теперь кричала про "вздорную неблагодарную девчонку". Хабанеро догадывалась, что это не о ней. Голоса стихли. Дверь в конце коридора хлопнула, и растрёпанный Наваки скользнул в её комнату.
- Ругается? - поинтересовалась равнодушно.
- Я показал, как наш плакат испортили, так бабушка просто взбеленилась, - прошептал брат. - Сказала, что в то, во что превратилась Академия, она своих внуков не отправит. Чуть не выгнала директора из дома.
- Чего она так? - удивилась Кушина.
- Ну типа не разобрались. Кохару-сама сначала ругалась, что ты агрессивная, и что плохо учишься, а потом выяснилось, что на тебя ещё и дзюцу применили... Даже сенсей смеялся. Мне тоже обидно, - добавил он, помолчав. Мальчишка залез с ногами в кресло.
- Нас теперь не пустят в Академию?
- Всё равно каникулы скоро, а там они помирятся.
- Ну да... - Кушине очень хотелось, чтобы их вообще не пустили больше в Академию. Всему интересному можно было научиться дома. И оценки тут не ставили.
По коридору торопливо прошла красная, как помидор, директор Утатане в сопровождении Мито-сама. Джинчурики была бледна от гнева и выражение её лица чем-то очень напоминало Кушину.
Через минуту Мито-сама показалась на пороге.
- Останешься дома, пока не научишься контролировать себя, - заявила она.
Кушина виновато кивнула.
- Будете заниматься со мной вместо Академии.
Наваки невероятно обрадовался. Бабушка знала куда больше, чем их учитель, и учиться, когда внимание уделяют двоим, а не двум десяткам, гораздо проще. И не надо будет вставать рано!
- А теперь обедать, - велела матриарх, и дети бросились за ней следом. Поводка Кушины хватало ровно до её места за столом.

Раскрасневшийся, с шапкой в руках, Минато вбежал в калитку под радостный визг скачущего Полкана.
- Ну и кто будет тебе уши лечить? - проворчала со двора бабка. Мальчишка открыл рот ей ответить, так и застыв на месте. Крохотная Ями-сан стояла на лыжах. - Вот если окажется, что простудился, никуда не пойдём, - произнесла она наставительно.
- А дед тоже идёт? - поинтересовался Минато.
- Нет, деду что-то нездоровится, говорит, погода. После ночи ломит кости.
Почтенный ветеран болезненно реагировал на перемену погоды, ныли старые раны, шрамы, сросшиеся много лет назад переломы. Минато поспешно нахлобучил шапку.
- Я не простудился!
- Хорошо, если так, - засомневалась бабка, высвобождая валенки из крепления.
Намикадзе поспешно скользнул в дом. Оставил вещи в своей комнате, поёжился от царящей там прохлады и быстро сбежал в низ. Дед сидел, прислонившись к печке. При виде внука его лицо смягчилось.
- Что нового в Академии?
- Кушина рассердилась и применила какое-то дзюцу, Фугаку забрали в больницу, нас отпустили, - выпалил Минато. Дед встревожился.
- Дзюцу? - лицо старого ветерана потемнело.
- Она нечаянно.
- Узумаки очень сильный клан, - проворчал старик. - Сенджу многочисленная, но всё же побочная ветвь от них.
- Как Учиха и Хьюги? - обрадовался мальчишка.
- Да, - подтвердил Такеши-сан, став ещё серьёзней. - Узумаки Мито сильнейшая куноичи. Боюсь предположить, что она задумала относительно этой девочки.
- Кушины? - беззаботно интересовался внук.
- Неужели она запечатает в неё демона? - ворчливо отозвалась Ями-сан, появляясь на пороге с дымящими тарелками.
- А куда его девать? Девятихвостый демон бессмертен.
- Какой демон? - широко распахнулись яркие синие глаза.
Дед посмотрел на Минато задумчиво, почти печально, и лишь потом сказал:
- Многие предпочли бы забыть о нём, отправить в его измерение вместе с памятью.
- Узумаки и без него сильный клан, - подтвердила бабка. - Да ещё этот характер их.
- Ладно, давайте обедать, пока не выстыло, - решил Такеши-сан.
Намикадзе младший не переставал за едой думать о демоне и Кровавой Хабанеро, у которых, очевидно, было много общего. Отвлекли его лишь разговоры о предстоящей прогулке.
- Куда пойдёте? - интересовался дед, орудуя палочками.
- Думаю, к реке, на холмы, - ответила Ями-сан.
- В твоём-то возрасте, - поддел её муж.
- Я тебя младше! - заявила куноичи. - И ты просто боишься позорно глотать снежную пыль.
- Да конечно боюсь, - с иронией отозвался дед.
- Вот я и закончила! - бабка сложила палочки в тарелку. - Спасибо тому, кто наелся.
Минато усмехнулся и приналёг, уплетая последнюю лапшу. Бабуля собрала тарелки, а мальчишка шмыгнул наверх пройтись воском по своим лыжам.
- Ну? Ты идёшь? Минато! - раздалось внизу.
Схватив в охапку одежду, младший Намикадзе спрыгнул мимо лестницы вниз. Поспешно обулся, натащил куртку, замотал шарф. Дед вышел следом, выдернул из подмышки шапку, плотно натянул и связал под подбородком уши.
- Осторожней там, - напутствовал.
- Не бойся за нас, мы вдвоём не пропадём, - заверила его крошечная супруга.
Ветеран с сомнением провёл взглядом двоих детей с лыжами на плечах, весело шагающих по заснеженной улице.

На краю деревни бабушка остановилась. Пристегнув крепление, она подёргала ремни во все стороны и выровнялась, упёршись палками. Крутой спуск сворачивал прямо к реке. По мосту брели шиноби. Внизу в оледеневших каменистых берегах ворчала река.
- Бабуль, может, не надо? - засомневался Минато.
- Смотри! - воскликнула Ями-сан, оттолкнулась, пригнулась, сгруппировавшись, и, набирая ускорение, ядром ринулась вниз. Внук поспешил следом.
Заломив крутой вираж, куноичи влетела на мост. Прохожие брызнули от них во все стороны. Бабуля пролетела мост, выскочила на дорогу и помчалась вверх, сделав ещё один лихой поворот на подъёме. Минато следовал за бабушкой в священном трепете, кто ж мог подумать, что крошечная сварливая женщина - лихая торпеда?! Мальчишке начало казаться, что и его старики однажды были молоды. И, страшно подумать, катались тут наперегонки.
На холме собралась деревенская детвора с санями. Даже самые отчаянные лыжники не являлись сюда. Холмы круто спускались к реке, и тот, кто не успевал затормозить на узкой полосе дороги, рисковал свалиться прямо в холодную глубокую воду. Намикадзе Ями это не останавливало! Набрав разгон, пожилая женщина направилась к огромному сугробу и, взмыв в небо под восхищённые ахи зрителей, ловко развернулась, вздымая тучу снежных брызг. Оказавшись на дороге, куноичи помчалась по ней вверх, заходя на новый круг.
- Крутой пацан! - раздалось рядом восхищённо. Минато обернулся к Иноичи и, сияя широкой улыбкой, заявил:
- Это моя бабушка!
После чего плотнее натянул шапку, вцепился в лыжные палки и храбро покатил вниз, к трамплину. Он сильно подозревал, что бабуля пользовалась для своей блестящей акробатики чакрой, но подвиг манил к повторению. Ветер резал лицо, заставляя прищуриться, снежное полотно, искрясь, летело навстречу. Потом пропало и, замерев под ложечкой, Минато окружило ясное синее небо.

@темы: Фанфики

---

Академические будни.

[Шекспира]

Название: "Академические будни".
Автор: Шекспира.
Рейтинг: G.
Жанр: приключения, школа.
Размер: мини (2400 слов).
Персонажи: Минато, Кушина, Шиби.
Дисклеймер: Кишимото-сан.
Разрешение на размещение: с указанием источника.
Предупреждение: OOC. Играюсь временем ОС-ы.

И ещё чуть-чуть.

Читателям, которые болезненно воспринимают отклонения от канона и грамматики, кат открывать не следует.

Пальцы проворно бегали туда-сюда, закрепляя на деревянной доске скользкие аккуратные петли. Формировать их щипком было быстрее, чем старательно скручивать, и лишние тренировки принесли свои плоды. Даже такую мелочь сознавать было приятно.
Айро ловко вогнал маленькую металлическую скобу, и всё началось с начала. Шикаку выводил карандашом схему, и уже, судя по выражению лица, мысленно успел заминировать всю Академию с учётом как минимум четырёх систем активации. Минато радовало, что выполнение полной схемы гения их выпуска не входило в задание лабораторной работы. Чоуза добросовестно лопал и не мешал. Следовало отдать толстяку должное, он не обижался и понимал, когда лучше побыть зрителем.
Минато перехватил непослушную леску кунаем, отрезая свободный хвост. Осталось закрепить печати. Иноичи отсутствовал в школе второй день, и обещал проторчать в больнице всю неделю. Доказать причастность Сенджу к отравлению так и не удалось. А вот сенсору за Шинтеншин от родителей влетело. Мальчишка не горел желанием досрочно выписываться из больницы.
Шикаку оторвался от схемы, бросив ленивый взгляд на их общую работу. На третьем столе громыхнуло, комната наполнилась едким дымом.

Кушина была абсолютно уверена в правильности схемы. Ещё дома сверила с учебником все детали, отдала на проверку Наваки, и даже Цунаде уболтала взглянуть. Горе-подрывница жалобно посмотрела на брата. Наваки ковырнул кунаем, сорвал крепление крайней печати. Не работает. Генджи полез под стол за шпаргалкой и замер под суровым взглядом Хидеки-сенсея.
Микото уже решила всю теоретическую часть задачи, дело было за практикой.
Узумаки снова скрепила проблемный узел. Работает. Не работает. Работает. Что за чёрт? Под руками затрещало, и сенсей едва успел дёрнуть её за плечо, оттаскивая от стола. Хоть на учебных печатях пороха и была самая малость, волна горячего воздуха забила лёгкие, болезненно оцарапала в носу и груди, ударила, обдавая противным, горьким дымом. Кушина закашлялась.
- Все целы? - встревоженно вертел учеников сенсей. - Никто не пострадал?
- И чего оно так? - возмутилась Хабанеро, растирая глаза от рези. - Мы же ничего не меняли, а оно то работало, а то нет.
- Пережали, наверное, - предположила Микото, выбираясь из-под стола. - Или петли не совпали.
Кушина вздохнула, неаккуратность чревата. Чёрт с ним, переживут!
Прозвенел звонок, спасая группу от мучений. Сенсей собрал листки с задачами и отпустил класс на перемену.
Урок тайдзюцу Кушина особенно любила, было здорово щеголять выносливостью и силой, ураганом проноситься мимо запыхавшихся, вымотанных одноклассников. А ещё, все эти выскочки действительно быстро выдыхались, даже не пытались поднапрячься.
Запихав в рот остатки бутерброда, девчонка протолкалась в первый ряд, стала в стойку, ожидая сигнала сенсея.
- На старт... внимание... марш! - махнул учитель к началу разминки.
Кушина задержалась, чтобы издать воинственный клич, призывающий всех нестись сломя голову пять кругов вокруг здания Академии, после чего без труда догнала строй, выбилась в лидеры и продолжала наращивать отрыв. Остальные ученики лишь завистливо глядели ей вслед и берегли силы.
Удовольствовшись физическим состоянием класса, сенсей велел переходить к упражнениям. К тому времени, как наступил черёд отработки приёмов, большинство детей с трудом могли шевелиться. Узумаки с удовольствием швырнула в рыхлый песок сначала подругу, потом брата, потом огляделась в поисках противника, но все остальные уже закончили поединки. Сенсей втолковывал что-то паре Цуме и Этсу. Не то чтобы конечности гудели и ныли меньше, чем у остальных, но Кушина привыкла не обращать на это внимания. А так как свалиться в обморок от перенапряжения ей не грозило, прилагаемые усилия не были заметны посторонним, и, несмотря на отрывистое дыхание, можно было праздновать законную победу.

Минато удобнее перехватил курицу. Несчастная птица вырывалась изо всех сил, пыталась бить крыльями и даже клеваться. Удержать её одной рукой было затруднительно. Мальчишка повертел пленницу, положил на пенёк для колки дров боком, придавил. Беспомощное дрыгание лапами не причиняло неудобств. Минато подхватил топор и ударил со всей силы. Брызнула кровь, голова с обрубком шеи откатилась, возмущённо разевая клюв. Обезглавленная тушка продолжала неистово вырываться и загребать лапами воздух. Намикадзе перевернул её в таз, позволяя крови стечь, тем временем вытер тряпкой топорище и сколол бурое пятно с пня. Убрав орудие на место, в стопку накрытых кусками шифера дров, мальчишка подхватил таз и поволок его в дом.
- Бабуль, всё! - крикнул он, оставляя свою ношу на веранде. - Можно теперь идти?
- Теперь можно, - раздался приглушенный голос Ями-сан из-за двери.
Внук оживился, юркнул на чердак, повязал чехлы, закрепил сумку, огляделся через люк, не видно ли деда, и украдкой выбрался на улицу. Слившись с толпой шиноби, он беспрепятственно добрался до окраины, пересёк глубокую канаву, прорытую какой-то техникой, и оказался в лесу. Деревья таинственно перешёптывались, шмыгали проворные белки, возились в высоких зарослях ящерицы. Тропинка вилась в этом сказочном царстве, манила за собой мальчишеские ноги, звала бежать, лететь навстречу неизведанному. Минато обошёл густой ельник, выбрав ту дорожку, что вела в старый лес. Приглушенный листвой свет и тихий шелест убаюкивали. Намикадзе лёг на пёстрый багряно-золотой ковёр и закрыл глаза. Светлые вихры сливались с яркими листьями, сознание распахнулось навстречу голосам леса, впуская тишину и умиротворение.
На дне оврага слышался звон ручья, бегущего по замшелым камням, белому песчаному дну. На прозрачной, как горный воздух, поверхности, наверняка дрейфуют яркие кораблики. Собираются у перегородившей течение старой коряги в флотилию, налипают. Явственно послышался звук шагов, и Минато открыл глаза.
- Привет, - усмехнулся Шиби, задрапированный в плащ по самые брови, но глаза его приветливо улыбались.
- Привет, - отозвался Минато, поднимаясь. - Ты тут часто бродишь?
- Я везде брожу, - сказал Абураме.
- Да... здорово.
- Хочешь, пошли на луг?
- Который? - уточнил Минато, хотя был согласен идти на любой.
- За рекой, дальний, там облепиха и чёрная рябина растёт. И айва.
- Пошли! - обрадованно согласился фрагмент небывало тёплой затянувшейся осени.
- Лес растревожен, - недовольно проворчал Шиби. - Тепло долго стоит, зверьё никак в спячку не уляжется.
Минато ничуть не был против лишних деньков тепла и зверья, поэтому беззаботно заложил руки на спину и просто наслаждался прогулкой. Старые ели выстроились над тропинкой, заступая свет. Тут и там виднелись выбоины, поваленные трухлявые стволы. Двадцать лет назад закончилась Вторая война шиноби. Это казалось невероятно давно и далеко на уроке. А вот же её следы - тут громыхали стихии.
Молчаливость Шиби становилась понятней. Тому, кто столько времени проводит в лесу, вслушиваясь и вглядываясь, не хочется говорить, он носит в себе шелест и запах еловой смолы.
Абураме свернул с тропинки, подошёл к изрубленной косыми насечками могучей ели и проверил лубяную воронку. Она была полна тягучего, светло-коричневого, будто карамель. Жуковод одобрительно кивнул и оторвал добычу от дерева, замотал в листья, сунул в заплечный рюкзак.
- Зачем тебе смола? - поинтересовался Минато.
- Лечебная, - поделился знаниями Шиби. - Если, скажем, рана у тебя, горячей свежей смолой замажь. Только еловой. Пощипет, но налипнет и заживлять будет. Хорошо. А если чакра заканчивается, сока с деревьев страви. Кленовый, например, хорош, даже сладкий.
- Ничего себе!
- А весной, - продолжал раскрывать из-под плаща секреты лесной дух, - Еловые побеги есть нужно, повышают жизненную энергию.
Не обращая на двоих юных шиноби ни малейшего внимания, деловито прошелестел ёж. И правда всё никак не улягутся. Минато остановился, провёл его глазами.
- Хвоя вообще полезна, её медведи перед тем, как в спячку улечься, едят.
- Откуда ты про них знаешь? - удивился Намикадзе.
- Отец рассказывал, в прошлом году мы вместе ходили, далеко, к Пепельным горам.
- Так вы всей семьёй бродяги? - улыбнулся Минато.
Шиби тоже расплылся в улыбке.
- Ну, вроде, да.
Лес осыпался мальчишкам под ноги. Минато задрал голову и узрел на ветке дуба, высоко, гроздь спелых крупных желудей. Достал кунай, прицелился, сузив глаза. Метнул. Поймал свою добычу, разыскал упавший кунай.
К усмехающемуся Шиби прямо по воздуху подплыл подосиновик с яркой тёмно-красной шляпкой. Красивый.
Тропинка нырнула вправо, огибая здоровую лужу, поросшую по краям болотной травой. Невысыхающая лужа, называла её деревенская детвора. Лес незаметно закончился. Огромный луг, потемневший от дождей, раскинулся перед мальчишками.
- Вон там! - указал Шиби рукой на высокие кусты, пересекающие ровную местность. - Там колодец и ягоды.
Густая трава, жухлая, поникшая, путалась под ногами, затрудняя шаг. И всё же брести в ней, глядя, как летят на юг, покидая родные края, стаи птиц, было просто замечательно. Яркие деревья, будто драгоценное ожерелье, выстроились у кромки поля. Под ногами шелестело, приминаясь. Шиби пригнул колючую ветку, действительно облепленную мелкими янтарными ягодками, и принялся её объедать. Минато осторожно попробовал одну, скривился. Слёзы брызнули из глаз.
- Фууу, кислятина! - возмутился он.
Абураме самодовольно усмехался. Минато фыркнул. Пошёл дальше, туда, где чернели тяжёлые аппетитные грозди. Вот они были действительно сладкими! Вымазавшись, как черти, налопавшись до отвала, товарищи отправились к срытому в зарослях колодцу напиться. По дороге Намикадзе оборвал куст с красивой жёлтой айвой, из которой бабуля варит восхитительнейшее на свете варенье. Рассовал по карманам. Плоды смешно торчали, оттягивая куртку.
Шиби отодвинул густую ветку, открывая каменистый спуск к журчащему источнику. Минато осторожно спустился по влажным скользким ступенькам. Вода была вкусной, от холода ломило зубы.
- А это лекарственные, - указал Шиби на яркий букетик.
Мальчишка сорвал и на всякий случай сунул за пояс. На память.
- Хочешь? Я по бревну пройду? - похвастался Минато, указывая на толстую покрытую влажным мхом перекладину.
- Оно скользкое, - нахмурился Абураме. - Но попробуй, жуки, если что, подхватят.
Намикадзе фыркнул. Ловко вскочил, ступил на сомнительную поверхность, балансируя. И тут же кувыркнулся, взлетая в воздух.
- Намикадзе Минато? - спросила рука в водолазке джоунина.
- Пустите! Это я! - потребовал мальчишка. Айва посыпалась из карманов. Без дальнейших объяснений его закинули на плечо и сумасшедшим галопом потащили через лес.
- Эй, что Вы делаете? - запротестовал возмущённо.
- Тебя дед ищет, - коротко сказал джоунин.
Сердце ёкнуло. Сколько прошло времени? Дед всю деревню на ноги поднял? Шиноби сообщал по рации о найденном мальчишке. Нехорошее предчувствие закрадывалось в душу. Испачканная рябиной мордашка загрустила.
- Может, отпустите? Я сам пойду, - пообещал осторожно.
Джоунин молчал.
Так и мчались до самой деревни. Минато успел изгрызть себе губы и спрогнозировать дедовскую лекцию. Не обращая внимания на дежурных, его протащили через всю деревню и сгрузили, словно куклу, на веранде дома.
- Спасибо, Сакумо, - мрачность и облегчение перемешались на морщинистом лице ветерана.
- Не за что, Такеши-сан, - поклонился молодой мужчина с хвостом белых, как иней, волос. И с танто за спиной. И пропал.
Мальчишка виновато уставился в пол.
- Почему не отзывался? - сердито спросил дед.
- Кому отзывался? - удивился Минато.
- Я весь лес оббегал! - дед впервые повысил голос, горячо, возмущённо отчитывая. - Звал тебя!
- Мы с Шиби на дальний луг ходили, за невысыхающую лужу.
Пожилой шиноби оценивающе взглянул на испачканную рожицу внука.
- А почему не сказал бабушке, что не один идёшь?
- Так я сначала только за деревней погулять выбрался, а потом Шиби встретил, и мы вместе ходили, - оправдывался мальчик.
- Минато, - сказал дед серьёзно и наставительно, - тебе может казаться, что это пустые придирки с моей стороны, но пойми, ты живёшь в скрытой деревне, и в любой момент может появиться кто-то, желающий твоей смерти.
Мальчишка коротко и согласно кивнул.
- Я понимаю. Я не пошёл бы один далеко, честно. Ты не волнуйся.
Такеши-сан взъерошил пушистые светлые волосы. Ясная улыбка засияла на круглом детском личике, отразилась в огромных умных глазах.
- Ступай, - отпустил дед.
Намикадзе младший с сожалением вздохнул, вспоминая растерянную айву. Только букетик какой-то травы остался, потрёпанный, торчать из-за пояса. Вошёл в дом, на маленькую аккуратную кухню с плитой и старомодным очагом. Протянул веточку бабушке.
- Ух, где ты нашёл? - обрадовалась Ями-сан.
- В лесу, - улыбнулся мальчишка. - Я не один ходил. С Шиби.
- Ну и ладно, - ворковала бабка, прилаживая букетик сохнуть. - Дед совсем с ног сбился, так испугался за тебя. Оно, конечно, и лишнее, ты же не глупый. Но он очень тобой дорожит.
Вина и благодарность подступили слезами, защипали в носу.
- Я видел, что он из Конохи, врагу я бы живым не дался, - всхлипнул мальчишка.
- Что ты! - всплеснула пожилая женщина руками. - И думать такого не смей! И деду не говори - выпорет.

- Бабушка! Бабушка! - ворвался в стройный мир исторического романа полный растерянности и страха голос Наваки. Внук с грохотом ввалился в комнату почтенной куноичи. - Кушина залезла на электростанции на высоковольтный столб и слезть не может!!
Книга выпала из руки и захлопнулась.
- Куда залезла? - переспросила Мито-сама дрожащим голосом.
- На электростанцию! На столб! - повторил, задыхаясь, внук.
- На электро... - выдохнула джинчурики. Вот неугомонная!
Куноичи вскочила и бросилась к двери.
- Как она туда залезла?! - перед глазами стоял окружённый электрическими дугами тридцатиметровый столб.
- Там они что-то переключали, он был без напряжения, Кушина залезла на самый верх, а они снова включили! - прозвучало, срываясь, за спиной. Куноичи схватила мальчишку за руку и потащила. Ками-сама! На самый верх! Не чуя земли под дрожащими ногами, почтенная женщина долетела до притаившейся между скалами электростанции. Ещё издали зоркий глаз куноичи приметил рыжее пятно на верхушке столба. Жива! Присутствие девочки, её неугомонная, наполненная сейчас паникой аура, чувствовались далеко.
Наплевав на приличия, Мито-сама схватила внука подмышку и одним махом перелетела через забор.
- Кушина, деточка! - позвала она как можно уверенней, внутренне содрогаясь от ужаса не меньше попавшего в ловушку электровеника. - Всё хорошо! Сиди там очень спокойно, я сейчас быстро попрошу отключить напряжение!
С верхушки столба раздался неразборчивый писк, и куноичи, надеясь, что её услышали и поняли, помчалась к домику дежурных. Дверь вздрогнула от настойчивого могучего стука.
- Что слу... - выскочил дежурный чунин.
- Ребёнок на столбе! - рявкнула супруга покойного Первооснователя. - Отключи немедленно!
Чунин вздрогнул, моргнул, застыв на мгновение, но выправка шиноби дала себя знать, мужчина влетел в будку управления и повернул рычаг. Гудение наполнило запасную линию. Мито-сама на пороге уже не было. Призрак? Чунин выскочил наружу и увидел, что почтенная женщина, молитвенно сложив руки на груди, орёт что есть мочи, задрав голову вверх, а с верхушки столба, боязливо озираясь, медленно спускается маленькая рыжая девочка. Ветер бросает ей в лицо пушистые пряди, руки вцепились в холодный металл. Чунину стало плохо.
- Не спеши! - вопила Мито-сама спокойно, будто просила подать улетевший мяч. - Я здесь, всё хорошо! Ты очень уверенно спускаешься. Цепляйся ножками! Если устала, передохни чуточку!
Чунин отмер. Лезть навстречу прямо сейчас невозможно, колебание столба может вырвать у ребёнка опору. И всё же он пристроился, положив руки на деревянную опору.
- Дядя держит столб, не бойся! - уговаривала джинчурики то ли рыжую девочку, то ли себя, что ли чунина. Сверху что-то язвительно квакнули, и шиноби нервно рассмеялся. Бестия! Ей там смешно.
Едва ребёнок сполз на треть, Мито-сама с невообразимым проворством вспрыгнула на забор, оттолкнулась от столба, отодрала вцепившуюся рыжую непоседу и потащила прочь. Темноволосый мальчишка тихонько потрусил к калитке. Чунин вытер со лба холодный пот. И после этого люди удивляются, что он не спешит заводить детей?!

@темы: Фанфики

---

Неожиданно начавшийся путь.

[Шекспира]

Название: "Неожиданно начавшийся путь".
Автор: Шекспира.
Рейтинг: G.
Жанр: приключения, быт, школа.
Размер: мини (3300 слов).
Персонажи: Минато.
Дисклеймер: Кишимото-сан.
Разрешение на размещение: с указанием источника.
Предупреждение: OOC. Играюсь временем ОС-ы.

Тихо у вас! Вот возьму и поделюсь немножко.

Читателям, которые болезненно воспринимают отклонения от канона и грамматики, кат открывать не следует.

Хидеки-сенсей дискутировал у доски с Шикаку по поводу развёртывания флангов в массовых сражениях, забыв о присутствии класса. Обсуждение сводилось до чьё право правее, чьи овраги глубже, чьи шиноби глазастей. Обе версии имели право на существование. Минато повертел головой, но ничего интересного не обнаружил. Ткнул карандашом в спину Айро.
- Поиграем в морской бой? - спросил вполголоса.
- Рисуй, - согласился мальчишка.
Класс начинал понемногу заниматься своими делами, кто-то делал наперёд домашнее задание, кто-то жевал печенье, кто-то перешёптывался и хихикал в кулак.
Минато выдрал из тетради лист и начертил стандартную схемку, разорвал, отдал одну товарищу. Чоуза щедро пододвинул пакет с крекерами, но Намикадзе отказался. Во рту и так было сухо. Расставляя свою флотилию, он краем уха следил за переговорами сенсея с гениальным учеником. Кроша мел, они как раз делили вражеский тыл.
Трёхпарусный корабль, наконец, занял неприглядное место на юге гавани, адмирал покрутил в пальцах карандаш, ожидая готовности противника. Айро откинулся на спинку скамейки.
- И1, - прошептал Сарутоби.
- Мимо, - сообщил ему Минато. - Б5?
- Попал.
- В5?
- Попал.
- Г5?
- Потопил, - вздохнул Айро, прощаясь с фрегатом.
- Б8?
- Мимо!
Юные флотоводцы успели потратить тонну пороха и пустить ко дну военно-морские силы как минимум двух стран к тому времени, как прозвенел звонок, спасая мир от дальнейшего разрушения. С чистой совестью светлоголовый вихрастый мальчишка скомкал исчёрканную бумажку и запустил в спину Иноичи. Сенсор оглянулся, расплылся в улыбке.
Вскинув рюкзаки на плечи, товарищи дружно направились на улицу, к турникам. Таейдзюцу было нелюбимым предметом для большинства мальчишек, но Минато определённо нравилось. Ловкий, быстрый, он упивался свободой движения, кувырками, нырками, возможностью летать от одной опоры до другой, когда сердце замирает, а по коже струится колючее напряжение. На третьем году обучения его успехи были вполне сопоставимы со способностями детей-шиноби.
Сенсей будто из-под земли вырос, сразу же призывая класс к порядку.
- Построились! Станьте все в круг!
Шумящее море голов и рук заняло свои берега.
- Что мы с вами изучали на прошлом уроке? Иноичи, я здесь!
- Вижу, сенсей, - отозвался белоголовый вертлявый сенсор, - а Вы не могли бы чуть-чуть отвернуться? Я, кажется, забыл в классе учебник.
По строю прокатился смешок.
- После урока заберёшь, - не растерялся чунин, - напомни, что мы делали на прошлом занятии?
Иноичи вздохнул.
- На прошлом занятии Вы рассказывали про уворот, а мы раздавали друг другу подзатыльники за Вашей спиной.
Дети снова захихикали. Всё именно так и было, и на сей раз мальчишке удалось смутить учителя. Хидеки-сенсей сердито моргнул, помолчал и решил сделать вид, что ничего не слышал.
- Кто продемонстрирует правильный перекат? Я задавал на дом тренировки!
Мужская часть класса наперебой тянула руки. Учитель вызвал по очереди троих, каждому указав на недочёты. Со стороны было хорошо видно, но в процессе движения довольно сложно сообразить, что происходит вокруг. Центр координат смещается, становится подвижным вместе с двигающимся шиноби, и уже всё вертится каруселью, земля, небо, собственное тело. Сохранять трезвую оценку ситуации очень важно, чтобы зрение не обманывало разум, нужны долгие и упорные тренировки. У шиноби есть неоспоримое преимущество - рефлексы, вбитые во младенчестве, прежде, чем они научились сидеть и ходить. У Минато таковые отсутствовали. Зато, потратив много часов на специальные упражнения, он ясно ощущал, что это он перекатывается, а не земля летит ему навстречу. Иное восприятие создавало некоторые проблемы с адаптацией базовых приёмов, но было единственным доступным для мальчика, чей путь ниндзя начался совершенно неожиданным образом.
Сенсей отпустил класс заниматься, и Минато дал себе волю. Вспорхнул на высокую лестницу, оттолкнулся, вытянув руки, пролетел над головами соучеников, впитал до капли ощущение эйфории и успел схватиться за перекладину. Ощущение движения относительно земли, уровня столбов, верхушек деревьев было просто сверхъестественным! Мальчишка переворачивался в воздухе, и время словно замедлялось, даря ему драгоценные секунды абсолютной свободы. Минато крутнулся налету, сделав три полных поворота прежде, чем оттолкнуться снова и устремиться назад, двойным кувырком. Выполнить перекат на тонкой перекладине было затруднительно. Ноги болтались в воздухе, мешали, пришлось вытянуть их и держать на весу, быстро перебирая руками. Зато ощущение себя катящимся, подобно мячу, пьянило, наполняя восторженным смехом.
- Намикадзе молодец! - вещал сенсей с земли. Он стоял прочно, никуда не катился, это Минато, мелькая растрёпанно-жёлтым, до онемения хватался и хватался за холодный металл.
Хидеки-сенсей занялся учениками, которым нужна была помощь, предоставив его самому себе. Заныли натёртые мозоли, не сходившие последние два года с ладоней вообще. Придётся идти за примочкой, но пока можно сделать ещё круг, до одури, пока не закружится голова. А потом сидеть высоко-высоко и смотреть, как земля плавает, будто шаткая палуба.
Удовольствие закончилось довольно быстро, сменившись уроком метания кунаев. На академической площадке для метания постоянно слышался стук и гомон. Сначала занимались первоклашки, потом дети постарше, потом выпускники. На третьем году обучения полагалось уметь метать по нескольку кунаев одновременно. Сначала два, потом три, и, наконец, четыре. Четыре у него никак не получалось, четвёртый кунай всё время летел в сторону мимо щита, хотя и зажаты все были строго параллельно. В узкой ладошке оружию не хватало места. Поэтому Минато начал учиться владеть обеими руками, получалось на удивление просто. В своё время мать долго пыталась определить, левша он или правша, и дело решила привычка. Оказалось: не то и не другое. Левая рука была намного хуже разработана, приходилось нарочно писать ею домашнее задание, вертеть карандаши, жестикулировать, чтобы развить привычку и ощущение живости.
А ещё за недостатком физической силы приходилось делать более сильный замах, зато, чуть прижав пальцы, можно было пускать кунаи расходящимся веером. Но делать это на полной площадке одноклассников, конечно, не следовало.
В очереди к щиту приходилось гораздо дольше стоять, чем тренироваться. Минато потянул Айро за рукав и незаметно отвёл в сторону. Спрятавшись от сенсея за деревом, можно было без помех бросать оружие в толстый ствол старой яблони. Смеясь и подталкивая друг дружку, мальчишки соревновались в сбивании падающих листьев, чтобы кунай обязательно разрезал листок и воткнулся в дерево. Сначала получалось так себе и больше для забавы, но потом Намикадзе удалось разрезать сразу два. Айро не унялся, пока не повторил подвиг.
К тому времени урок закончился и сенсей распустил класс по домам. Минато подхватил рюкзак, махнул рукой товарищу, попрощался с Иноичи, Шикаку и Чоузой, ещё с кем-то, кто ему махал, или не ему, но в его сторону, радостно всем улыбнулся и припустил за ворота. Осень сыпалась на голову ярким золотом, кружилась багрянцем, смотрела синими, как у него, глазами и смялась солнечно, задорно.
Минато был сиротой. Результат одной из тех миссий, которые люди выполняют ради деревни, будучи совершенно чужими друг другу. Было сложно судить мать, никогда не любившую отца, потерявшую единственного по-настоящему близкого ей человека и согласившуюся на эту авантюру поскольку ей было всё равно, как умереть. Авантюру назвали Минато. Несмотря на несовместимость крови, женщина выжила и ещё семь с половиной лет была вынуждена растить сына.
Мальчишка ни сном ни духом не ведал о своих корнях, рос тихим, послушным, самостоятельным. Суровый нрав матери дал ему безукоризненное воспитание и способность к состраданию. Она сначала колотила сына, а потом рыдала о том, что ей искалечили жизнь, и даже умереть не дают. Называла по фамилии тогда, когда хотела уязвить схожестью с отцом, который присутствовал в мимике, жестах, привычках. Маму было жалко. Она любила Минато по-своему, горько, отчаянно, навсегда отравив-наделив его своей мощной любовью.
А когда мамы не стало, его забрали сюда, в Коноху, к бабушке и деду.
Мальчишка толкнул калитку. Привязанная во дворе собака привествовала его радостным скулёжем. Пожилая женщина ковырялась в цветнике, извлекала из земли корни любимых цветов и укладывала в большой ящик.
- Я дома, бабуль! - сообщил ей Минато, вскакивая на крыльцо.
Куноичи выровняла спину, отряхнула руки от земли.
- Я вижу, - радостно улыбнулась она. - Обедать будешь?
- Конечно! - прозвучало из дома.
Ями-сан, крошечная черноволосая куноичи отличалась добродушным весёлым нравом, суетливостью, постоянно занималась хозяйством, готовила простые любимые супругом блюда и нежно ухаживала за своим садом. Дед, ветеран обеих войн, переживший объединение кланов и своих детей, был уважаемым мудрым человеком со славным прошлым, в котором присутствовали и безумные подвиги юности, и зрелое командование боевым подразделением.
Минато оставил рюкзак в своей комнате в мезонине маленького домика, спустился по приставной деревянной лестнице обратно, вымыл лицо и руки и вошёл в главную комнату.
- Добрый день, деда, - поздоровался вежливо.
Лицо Такеши-сана ожило, засияло. Утонувшие в морщинках глаза рассматривали проворного приветливого внука с родительской теплотой.
- Как дела в Академии? - поинтересовался дед.
- Хорошо, - ответил Минато, беззаботно устраиваясь рядом. - По теории ниндзюцу изучали соотношение физической и духовной энергии при формировании чакры. Мне показалось, что, чем больше духовной энергии, чем легче чакра преобразуется в стихию. Это верно?
- Верно заметил, - похвалил дед. - Но физическая энергия повышает выносливость и ускоряет восстановление сил, что тоже важно.
Ями-сан накрывала на стол. Мужчины перенесли дискуссию за трапезу.
Старики души не чаяли в младшем из внуков, посвящая ему все свои силы и без остатка душу, при этом видели любимого отзывчивого ребёнка, а не героическую память о сыне, за что Минато испытывал к деду и бабке горячую искреннюю благодарность.
- Пойдёшь после обеда со мной на полигон? - спросил Такеши-сан, протягивая руку за соусом.
- Конечно! - обрадовался Минато.
- Сегодня команда Райджиро тренируется.
- В полном составе? - загорелись синие глаза.
- В полном, - подтвердил дед.
- Увидишь их командные техники, - встряла Ями-сан, - они уже добрый десяток лет вместе.
- Я помню, они комбинированную стихию делают вместе, - кивнули солнечные лохмы.
- Вот доедай быстрее, и пойдёте, - проворковала бабушка. Минато налёг на еду.
Дед настаивал на полезном для шиноби рационе из неошелушенных злаков, пища выглядела по-спартански, но за те сорок лет, что Ями-сан её готовила, куноичи научилась маленьким секретам.
Подождав, пока дед закончит обедать, Минато поднялся следом за ним, чмокнул бабушку в благодарность и побежал собираться. На полигон полагалось являться в полном вооружении, с чехлами и поясной сумкой. Полкан жалобно заскулил им вслед.
Роскошная старая липа перекрывала улочку своей кроной, создавая золотистый шатёр, в котором листья перемешались с лучами солнца так, что и не разобрать. Вымытые дождями дорожки протянулись вниз от переулка, по которому сновали туда-сюда шиноби всех мастей и рангов. Младший Намикадзе шагал рядом со старшим, мысленно подсчитывая запас здоровья при разном балансе энергии. Мимоходом он отмечал катаны за спинами мечников, протекторы, старомодные наплечники всех мастей, униформу с жилетом и клановые гербы на разномастных куртках.
- Дед, а мне катану можно будет учить?
- Можно конечно, - протянул Такеши-сан с сомнением. - Но сам подумай, что тебе лучше.
- Для катаны нужна сила, - тут же согласился Минато, завистливо глядя на дедовское оружие. - А мне что же, с кунаем?
- Ты быстрый, будешь лететь вперёд клинка.
Мальчишка вздохнул. Приходилось признать, короткое оружие было для него более предпочтительным. Но меч выглядел солидно.
Мир шиноби навсегда остался для Минато параллельной чужой вселенной. Дед не требовал хватать звёзд с неба, рассказывал, объяснял, брал с собой, позволял смотреть, как тренируются его бывшие ученики. Мальчишку завораживала сказочная невероятная скорость и грация ниндзя, их смертоносность и строгий кодекс выдержки. Убивая, оставаться человеком. Минато пламенно влюбился в того, кто пронёс этот девиз через горнило сражений, и решил испытать судьбу. Дед не настаивал. Не давил своим опытом и знаниями, заставлял думать головой, включать сообразительность и довольствовался теми результатами, которых самостоятельно добивался внук. Или не довольствовался, обращал внимание на упущенные нюансы.
Время, за которое человек превращается в ниндзя, было утеряно безвозвратно. В два года, когда формируется психика, чакра, способность или неспособность управлять своим телом, энергией и разумом, дверь в волшебную страну воинов ночи закрывается. Тело Минато не ведало о группировании и блоках, дед мудро умалчивал, избавляя мальчика от психологической нагрузки и сомнений. Спустя полгода после начала тренировок Минато успешно вступил в Академию ниндзя.
Жадный до знаний ребёнок впитывал, как губка, схватывал налету и мог повторить слово-в-слово спустя даже год любую из лекций Хидеки-сенсея. Воспроизвести каждый полученный от деда урок. Ледянисто-голубые, выцветшие от пережитого, а некогда небесно-синие, как у внука, глаза почтенного ветерана загорались восхищением и гордостью.
Над полигоном стояла тишина. Намикадзе остановились у ворот, за сеткой, оглядывая поле начавшегося соревнования. Обязательный атрибут всякого действия шиноби, скрытность, неукоснительно поддерживалась на тренировках. Взвод Райджиро-сана затаился среди одиноких камней, за деревьями, в траве. Дед открыл калитку и пропустил Минато внутрь. Держась рядом с опытным шиноби, мальчишка чувствовал себя достаточно уверенно, не оглядывался с опаской. Некоторое время казалось, что ничего не происходит.
- Ты видишь там, за камнями? - спросил Такеши внука.
Минато отрицательно помотал головой. Дед досадливо хмыкнул.
- Что там? - осторожно поинтересовался мальчишка.
- Там двое шиноби подкрадываются.
Синие глаза превратились в щёлочки, тщась приблизить происходящее достаточно, чтобы разглядеть. Но дальше сереющих пятен камней было только однообразное зелёное море.
Сетка чуть колыхнулась, ворота скрипнули. Вихрастая голова дёрнулась назад и узрела пожилого шиноби в глухом тёмном плаще с высоким воротом со следом от катаны на скуле, едва виднеющимся из-под тёмных очков. Ветераны обменялись рукопожатием.
- Здравствуйте, Шикуро-сан, - произнёс Минато вежливо.
- Здравствуй, - кивнул, улыбаясь, товарищ деда. - Что, старый лис, выводком любуешься?
- Минато будет полезно посмотреть, - ответил старший Намикадзе.
- Это правильно, пусть смотрит, - согласился Абураме. - Хороши, черти!
- Да, - довольно крякнул Такеши, - ветка не шевельнулась. Что слышно с верхов?
- Балансируем, Сандайме опять намудрил так, что он один, наверное, и понимает. Или просто намудрил и сидит, ждёт, как ситуация развернётся. Кто бы мог подумать, что из пацана Хокаге получится.
- Да, - усмехнулся дед, - когда он тогда из лесу вернулся Хокаге, в это было сложно поверить. Никто не понимал решения Тобирамы.
- Но пацан справился, не опустил руки.
- Справился, - кивнул старик. - Теперь он не пацан, а Сандайме-сама.
- Заслуженно.
Минато прислушивался, затаив дыхание. Но в этот момент Райджиро-сан выпрыгнул, как ему показалось, прямо из ниоткуда, обрушивая упругие водяные плети, раскалывающие землю. Вслед ему взвилась туча сюрикенов, бессильно звякая и опадая на землю, отбитая такой же тучей. А водяные струи загудели, подул резкий ветер, пронизывая холодом, и острые, как бритвы, ледяные лезвия посыпались во все стороны от лидера отряда.
От рассеченной почвы отделились двое шиноби, смеясь во весь голос.
Вот и всё, схватка между ниндзя происходит почти мгновенно. Предшествующие ей игры могут тянуться даже несколько дней, пока одна из сторон не решит, что условия достаточно для неё удобны.
- Такеши-сан! Шикуро-сан! - загалдели шиноби, направляясь в их сторону.
Минато сделал вид, что его не присутствует, отступив к сетке. В этом обществе элитных опытных воинов он был пока ещё лишним. Талантливым молодым и восторженным зрителем. Дед довольно скоро со всеми попрощался и обернулся к нему:
- Ну? Идём?
Мальчишка улыбнулся открытой широкой улыбкой. Ледянистые глаза деда потеплели, повидавший жизнь и смерть шиноби открыл ворота, выпуская внука, и закрыл их за собой.
- Ну как, понравилось? - спросил он на ходу, между кроваво-коралловых осин и светлых, как монетки, акаций.
- Я даже историю придумал!
- Нуу, тогда рассказывай! - велел дед.
- Однажды, когда наш Хокаге был молодым, ему пришлось отправлять на важную миссию отряд. Он не знал, с каким именно врагом придётся столкнуться шиноби, и потому долго не мог выбрать...
Дед слушал, не перебивая. Минато любил размышлять вслух, придумывать истории, подобные тем, что пишут в детских книгах, только интереснее, детальней, со всеми подробностями, приёмами и перипетиями, присущими реальным войнам. Почтенный ветеран восхищался живостью его фантазии, проницательностью ума и всячески поощрял это занятие, предсказывая писательскую карьеру. Минато же фантазия во многом заменяла опыт. Ему нужно было сначала понять, в чём заключается фокус, поломать голову, переизобрести трюк на свой лад, и тогда повторить его не представляло труда. В рассказах мальчишка честно преодолевал все трудности вместе с героями, закалялся, получал опыт, в своих фантазиях предпринимая то, что пока ещё было рано для академика.

Полкан лаял взахлёб. Минато недовольно выглянул из-за дома, повертел головой, взобрался на калитку. Недалеко, за кустами сирени, стоял мальчишка в плаще.
- Эй! Шиби! Прекрати! - велел Намикадзе. - Охранять хозяев его обязанность. А если кто-то твоих жуков дразнить станет?
Абураме вздёрнул брови, надрывный лай прекратился.
- Тебе чего? - Минато подошёл к забору.
- Ты не поможешь мне с тренировкой? - попросил мальчишка. - Если время есть.
- Конечно, - улыбнулся радостно. - Только деду скажу.
Силуэт одобрительно улыбающегося старика мелькнул в окне в самом начале их разговора. Минато метнулся в дом.
- Деда, я гулять! - крикнул он с порога.
- К ужину вернёшься, - предупредил уважаемый наставник.
- Ага!
Дверь хлопнула, и золотистые вихры вспыхнули над забором, игнорируя существование калитки.
- Идём! - улыбнулся Минато. С перевязями, которые так и не снял, руки не дошли, да и не больно хотелось.
Обычно серьёзный и хмурый Шиби не удержался от ответной улыбки.
Через деревню шли молча, вихрастый фантазёр изнывал от любопытства.
- С чем ты будешь тренироваться? - не вытерпел он наконец.
- Это секретная техника клана, - признался Шиби. - Я не хочу, чтобы кто-то в школе о ней знал.
- Ясно... - Минато почесал макушку. Вот значит как.
Все его друзья были со странностями. Чоуза постоянно ел, Шикаку строил мудрёные планы, Иноичи страдал от остроты собственного языка, Айро был сыном Хокаге и непонятно зачем вообще ходил в Академию. Теперь вот Шиби. Молчун и жуковод.
- Ой, академики... - услышал он обрывок фразы. Мысли Минато всецело занимала техника Шиби, он всё пытался представить, чего такого сверхъестественного могут вытворить жуки-разрушители.
- Эй, академия! - требовательно повторил тот же голос, и до Намикадзе дошло, что это, наверное, к ним. Обернулся, ища глазами.
Двое мальчишек примерно их возраста, длинноволосые и похожие между собой, как две капли воды, стояли у ворот дома. Один из них был настроен агрессивно, желал повеселиться каким-то преимуществом. В чём оно могло состоять, Минато сказать затруднялся, хитаев на обоих не было. Второй стоял с видом высокомерного презрения к поведению брата.
- Куда так шустро маршируете? - язвительно спросил парень уж больно сходным с Иноичи тоном. - Занятия уже закончились?
- Закончились, - ответил Минато дружелюбно. Шиби молчал.
Яманака был той ещё выскочкой, но всегда стремился повеселить окружающих, не сильно заботясь о том, насколько это веселье вредит их самолюбию.
- Простите, конечно, но мы сейчас заняты. В другой раз будем рады чем-то помочь! - Ещё раз улыбнувшись открыто и искренне мальчишке, которому, наверное, не меньше сенсора доставалось на орехи, Минато поспешил за товарищем. Его спину провожали два удивлённых внимательных взгляда.
- Это Хьюги, - сказал одноклассник, предугадывая замешательство. - Они наследники клана и обучаются на дому.
- Элита, - хихикнул Намикадзе. - В школе же веселее.
- Усилия, которые прилагают окружающие, действительно помогают учиться лучше, - согласился жуковод. Он становился всё разговорчивей с каждым шагом.
За воротами Шиби достал свиток и карандаш, протянул товарищу.
- Вот, держи. Я научил своих жуков понимать письменную речь. Но чтобы проверить, мне нужна помощь того, чьи мысленные команды они не могут читать по чакре.
- Здорово! - ахнул Минато. - Что нужно писать?
- Что угодно, - сказал Шиби. - Только чтобы я не видел. - И отвернулся.
Стрельнув в спину плащу хитрым взглядом, Намикадзе взялся за карандаш. Над его плечом кружился небольшой рой.
- Жуки сильно шумят, - тут же озвучил его запись Абураме. - Да, ты прав, нужно объяснить им, чтобы держались тихо. Так лучше? "Почти". Хм. А Так? Что-то ещё? - Шиби продолжал общаться вслух с молчаливо царапающим на бумаге Минато. Было весело. - Да, я именно поэтому и не хочу, чтобы сенсей узнал. Ни к чему ставить под сомнение мои оценки. О... ты прав, конечно. Это будет хорошей тренировкой, но честно ли так поступать? Как знают? Давно?! Откуда?! Инудзука! Конечно же Цуме может отличить мой запах от запаха жуков. А сенсей знает? Хм...
Разговор длился ещё с полчаса, пока непривычный к болтовне Шиби не охрип.
- Спасибо за помощь, - протянул он руку Минато, совсем как его дед недавно на полигоне здоровался со старшим Намикадзе. - До завтра!
Мальчишка вспомнил, что ему следует быть дома буквально через несколько минут и во весь дух понёсся обратно. Ругать, конечно, не станут. Дед всегда разговаривал с ним спокойно и веско, на равных, в сравнении с обращением прошлым Намикадзе это очень ценил. Не позволял себе озлобляться, грозить, махать кулаками, подобно искалеченной судьбой матери. Уважение деда росло, наполняло его дорогим маслом, которое Минато опасался пролить, и всё же верил, что, случись ему ошибиться, дед обязательно спокойно укажет на недочёт. Намикадзе Такеши проповедовал не словом, но личным примером.

@темы: Фанфики

---

Их история глазами Кушины.

[Тави_Тум]

Название: Просто поверь…
Автор:  >Hime<.
Бета:  Genrietta-san.
Жанр: ангст, драма, романтика.
Рейтинг: PG.
Персонажи: Минато, Кушина.
Пары: Минато/Кушина.
Предупреждение: возможен ООС персонажей; POV Кушины.
От автора: история их любви глазами Кушины. История ее веры, веры в него – самого лучшего мужчину на свете, осуществившего все ее мечты. Вера… Что может быть лучше непоколебимой веры? Лишь тот, кто внушает нам это чувство и держит свое слово до конца. Она любила Минато, и до самой последней минуты жизни верила в него, даже стоя на пороге смерти, ни на секунду не усомнилась в нем. А он сделал все, чтобы в другой, иной жизни, мечта Кушины смогла сбыться.
На написание этого рассказу меня вдохновили последние 15 глав манги, где рассказана история Минато и Кушины.
От беты: скажу одно: я никогда не читала ничего подобного! Здесь и щемящая душу романтика, и глупые, несущественные проблемы каждого из нас, и чистая любовь. Ками-сама, автор – просто милый, замечательный гений!
Размер: миди.
Статус: окончен.
Размещение: только с моего согласия.
Отказ от прав: все герои принадлежат Кисимото, я лишь пофантазировала чуток.
Фэндом: Naruto.

Читаем-с, отписываемся, кидаемся тапками)))

Пролог.

- Нет, Минато, не делай этого! Прошу, не надо! – я из последних сил надрываю ослабевший голос, надеясь достучаться до твоего разума. Но в эту минуту ты куда упрямее меня. Так было всегда – я упиралась в повседневной жизни по любому поводу, с какой-то отчаянной решимостью идя до конца даже в пустяковых и малозначащих вопросах. Ты лишь улыбался, с нежной снисходительностью любуясь мною, и позволял быть самой собой. Но ты становился непреклонной скалой, стоило появиться серьезной проблеме, и тогда приходил мой черед отступать в сторону, восхищенно и с некой долей зависти наблюдая за четкой работой твоих мыслей и решительными действиями.
Вот и сейчас, сложив сведенные судорогой ладони, ты прожигаешь меня стальным взглядом небесно-голубых глаз, потемневших от нечеловеческого усилия, и говоришь, прерывисто дыша:
- Просто поверь в него, Кушина! - и добавляешь, позволив тени улыбки коснуться твоих сжатых в тонкую прямую линию губ. - Он же наш сын в конце концов…

Просто поверь…

Глава 1.

Да, были времена, когда я ни за что не представила бы себе такой картины – я, гордая и вздорная, стремящаяся доказать каждому встречному свою силу и значимость, покорно пойду за тобой, поверив каждому слову тихого спокойного мальчика с непослушными волосами цвета спелой пшеницы.
Ведь поначалу я не воспринимала тебя всерьез… Ты был эдаким тихоней, невозмутимо заявившем о своем желании стать Хокаге, и ни разу не посмеявшимся надо мной и моими сумасшедшими амбициями. Со всем пылом одиннадцати лет я окрестила тебя занудой и тряпкой, хотя в душе понимала свою неправоту. Ведь тогда было проще признать за недостатки твое спокойствие, выдержку и терпение, чем вознести их в разряд добродетелей, тем самым подчеркивая собственное несовершенство. О, этого я, Узумаки Кушина, Кровавая Хабанеро деревни Скрытого Листа, не могла себе позволить! Мне было приятнее видеть в тебе неудавшегося соперника на пути к титулу Хокаге, "глупого пушка”, никогда не обращавшего внимание на задир и драчунов, чем человека достойного и прекрасно для своего возраста разбирающегося во всех премудростях ниндзютсу. Приятнее, но… Было ли это правильно?
В те годы я летела по жизни, как пущенная стрела – прямо, без колебаний и сомнений, только вперед. Всего пыталась добиться сама, ни у кого не просила помощи, сбивала кулаки в кровь и концентрировала чакру до потери пульса, а по ночам, давясь слезами злости и отчаяния, заливала порезы от кунаев перекисью. Но тщетно… К четырнадцати годам я едва-едва достигла уровня генина, откровенно сидя на шее третьей по счету команды. Я старалась, старалась изо всех сил, но сидящие глубоко внутри упрямство и тщеславие сводили на нет все мои усилия. Чего не скажешь о тебе… В год нашего знакомства ты сдал экзамен на чуунина, приведя свою команду первой и без потерь. Сандайме Хокаге-сама лишь одобрительно хмыкнул, изучая твое открытое лицо и чистые глаза.
Три года спустя, когда я с позором провалила вторую попытку исправить свое плачевное положение, ты легко и непринужденно получил звание джоунина. Вернее, мне хотелось думать, что легко, так сказать, на халяву, но я знала цену твоей победы. Ты тренировался, как одержимый, ни разу не дав себе ни малейшей поблажки. Солнце или дождь, туман или снег, - идя из Академии мимо полигонов, я была уверена, что увижу там твою светлую макушку, с умопомрачительной скоростью мечущуюся между манекенами, снарядами, искусственными стенами и преградами. Ты не пропустил ни единого дня за эти три года, твое мастерство росло в буквальном смысле на дрожжах, но я упрямо стояла на своем – ты везунчик, баловень судьбы, незаслуженно получающий все призы и награды. А я – слабачка и неудачница, Кровавая Хабанеро, за три годы учебы в элитной Академии освоившая лишь нехитрое искусство избиения надоевших задир.
И сейчас я шла к резиденции Хокаге, где состоится поздравление тех, кто прошел испытание и теперь может состоять в АНБУ. Никто не звал меня, да и не надо – как бы не были малы мои способности, незаметно пробраться я могу почти в любое место. И снова внутри меня нешуточная борьба – я придумала тысячу причин своей авантюры в надежде незаметно выпихнуть из сознания правду. А правда в том, что там будешь ты… Снова первый, снова с лучшими результатами, скромный, тихий, но уверенный в себе и своих силах. Ты никогда не бросаешь слов на ветер, всегда добиваешься поставленных целей, а твои глаза не перестают гореть, словно далекие звезды, и порою мне кажется, что если внимательнее присмотрюсь, то увижу там отражение собственных мечтаний…
Но это все глупости! Не может такой тихоня, как ты, невыносимый пай-мальчик, знать, о чем я мечтаю!
Не может… Но жизнь каждый день доказывает мне обратное – ты можешь все.
Уже после официальной части я осторожно вышла из резиденции, крутя головой во все стороны в надежде увидеть тебя еще раз. Вон стоит Хокаге-сама, а рядом с ним – его ученики, сильные и взрослые, легендарные Саннины. Точнее, сейчас их только двое - Орочимару дни и ночи пропадает где-то, и потому рядом с учителем лишь Тсунаде и Джирайя. Я не сводила восхищенного взгляда с принцессы Сенджу. До чего же она красива! И уверенная в себе, и сильная, и привлекательная! Я не хотела, чтобы полдеревни сохло по мне, как по этой неприступной красавице, но… Но могла бы судьба послать мне того самого единственного, который защитит и спасет меня от самой себя?
Раскатистый неудержимый смех оторвал меня от внезапно нахлынувших романтических мечтаний. Твой сенсей, как всегда, в своем репертуаре – не пропустил ни одного смазливого личика, проходящего мимо, при этом успевая слышать все, что говорят ему его собеседники. Он ответил Хокаге, и в его голосе явственно проскальзывали нотки гордости и восхищения:
- Сарутоби-сенсей, спасибо! Мне, как учителю Минато, особенно приятно слышать это от вас…
Слышать что? Я словно превратилась в одно большое ухо, тихонечко затаившись в двух шагах от веселой троицы.
- Минато – самый способный в своем выпуске и, не кривя душой, признаюсь, что уже давно не встречал такого талантливого юношу. Такой силы духа я не видел ни в ком, кроме Сенджу Хаширамы, моего учителя и основателя деревни Скрытого Листа. Джирайя, это великая честь – быть наставником будущего Хокаге! – и Сарутоби-сама с доброй улыбкой похлопал своего уже взрослого ученика по плечу.
Будущий… Хокаге…
Значит, твои слова – не пустой треп, раз сам Хокаге признает их. Как же так… Как же так?! Хотя, разве можно было ожидать чего-то иного? Ты ведь всегда добиваешься поставленных целей!
И я побрела дальше, строго-настрого запретив себе искать тебя в этой огромной радостной толпе. Может быть, сначала я и хотела поздравить тебя, потому что… Эх, да что тут скрывать – я всегда восхищалась тобой, пусть при этом и завидовала, пусть и не находила в себе сил работать так же усердно.
Полгода назад в меня запечатали Девятихвостого, и об этом знала вся деревня. Не скажу, что после этого ко мне стали относиться, как к прокаженной, но я кожей чувствовала то напряжение, что возникало при моем приближении к ровесникам, сокомандникам, одноклассникам… Мягко и осторожно, они миллиметр за миллиметром выталкивали меня из своего окружения, пока я не обнаружила, что осталась совершенно одна. Ни подруги, с которой можно было бы посплетничать обо всем на свете, ни даже тех мальчишек, что дразнили меня раньше каждый день. Вакуум, образовавшийся вокруг меня, с каждым днем становился все тяжелее и невыносимее, и лишь глядя на Минато, я находила силы идти дальше, пусть и ничтожно маленькими шажками, но все же вперед.
Нет, я найду тебя, обязательно найду! Черт с ним, с поздравлением! Мне просто хотелось увидеть тебя и еще раз свободно вдохнуть, на секунду расслабившись в той атмосфере покоя и гармонии, что были неотъемлемой частью тебя.
Чуть ли не бегом летела я по узким улочкам Конохи. Ты не мог успеть далеко уйти, не мог! Сердце радостно замерло, когда я увидела твои золотистые вихры, перетянутые синей лентой протектора, в одном из переулков. Ты стоял спиной ко мне и с кем-то разговаривал, но разве меня это остановит? Не сбавляя скорости, я свернула и направилась к тебе, но вдруг…
- … ну, пожалуйста, пойдем, Минато-кууун! – противный голос нарочито медленно вытягивал последний слог, пытаясь захватить тебя цепкими коготками соблазна и флирта. Сердце остановилось… Больно, больно, больно! Неужели я ревную?
Ты что-то говорил, вежливо и неторопливо качая головой, но я уже не слышала этого. Замерла, как вкопанная, шумно дыша и сверля яростным взором стоящую перед тобой девицу. Надо признаться, она весьма красива и фигура отличная, но она не то, совсем не то, что нужно тебе! Еще секунду назад она улыбалась тебе сладенькой улыбкой, а теперь окидывает меня холодным взглядом. В нем столько неприязни и неприкрытой ненависти, что голова начала кружиться, а ноги предательски задрожали под разом навалившейся тяжестью очередного отторжения и несбывшейся надежды. Ты повернулся, привлеченный столь пристальным взглядом своей собеседницы, и на твоих губах расцвела теплая улыбка:
- Кушина! – голубые глаза засияли искренно и радостно, и ты сделал шаг навстречу, оставив злобную девицу ни с чем. Но я слишком расстроилась, чтобы адекватно отреагировать на это. Закусив губу и сдерживая неизвестно откуда набежавшие слезы, я развернулась и позорно убежала с места моего очередного проигрыша. И пусть ты - Желтая молния Конохи, я знаю такие закоулки, что тебе ни в жизнь не отыскать меня!
Если, конечно, будешь искать…
Целый час я просидела в одиночестве на заднем дворе Академии, бездумно болтая ногами и глядя сквозь окружающие меня деревья. Качели, в очередной раз послужившие приютом неудачнице, тихо покачивались в такт моим движениям. Несмазанные петли поскрипывали, сплетаясь с шелестом ветерка в приятный убаюкивающий напев.
Солнце садилось, заливая все вокруг оранжевым светом, отражаясь от красных прядей волос, беспорядочно раскиданных по моим худеньким плечам, и слепя глаза.
Я часто приходила сюда – посидеть, подумать, поплакаться самой себе. Но в этот вечер все иначе. Исчезла причина моих слез – зануда и тихоня, стоящий у меня на пути к всемирному признанию, стал настоящим героем, отважным и сильным шиноби. Его признал сильнейший ниндзя деревни – Сандайме Хокаге-сама.
Я давно знала, что ты силен, Минато. Не техниками и приемами, но своим непобедимым духом. Знала и все равно упрямилась до последнего. И уж тем более не хотела признаваться, что ты нравишься мне. Особенно твоя улыбка… Так, как ты улыбался мне сегодня.
Ты единственный, кто был добр ко мне всегда, и твое отношение не поменялось после заключения в меня Биджу. И это разозлило меня не меньше, чем равнодушие остальных. Ну нельзя быть таким идеальным, нельзя! Но ты был, и я только сейчас поняла это…
Когда солнце село окончательно, я встала и пошла домой, с легкой улыбкой глядя на первые звездочки, робко подмигивающие мне с темно-синего небосклона. Теплый ветер приятно обдувал разгоряченное от невыплаканных слез и кипучих мыслей лицо. Листья тихо шелестели о чем-то своем, словно пытались что-то сказать мне. Погода была чудесная, и я решила прогуляться немного к окраинам деревни, доводя до ума все то, что зародилось сегодня в моей голове.
Во-первых, Минато действительно заслуживает всего того, что сказал Хокаге-сама. Он – лучший. И в том, что он станет следующим Хокаге, я уже не сомневалась.
Во-вторых, все же стоит откинуть свою дурацкую гордость и попросить его помочь мне с тренировками. Он не откажет, я знаю это… Нельзя же вечно ходить в генинах и позорить свой клан. Тем более я – единственная из оставшихся в живых Узумаки.
А в-третьих… Минато… Он такой…
Но моей мысли не суждено было развиться до конца – кто-то грубо схватил меня сзади, закрывая рот и таща в сторону темного леса. Не сразу осознав происходящее, я запоздало начала отбиваться, но бесполезно. Слишком уж силен был соперник…
Резким движением я была прижата к стволу одного из дубов, неприступной стеной окружавших Коноху. Все еще не в силах поднять взор и посмотреть в лицо тому, кто схватил меня, я крепко-крепко зажмурилась, надеясь, что это сон… Кора на древнем дереве высохла и растрескалась от перенесенных непогод и ветров, и впивалась в мою спину огромными, но не острыми шипами, свидетельствуя о реальности происходящего. Встряхнув головой и призывая на помощь всю свою былую отчаянность и храбрость, я подняла лицо вверх. Похититель был далеко не дурак – лицо державшего меня мужчины было закрыто маской; были видны лишь его глаза, настороженные и беспокойные, внимательно изучавшие мое лицо.
- Будешь кричать – глотку перережу, - глухой голос на корню оборвал готовый сорваться с губ отчаянный крик. Да и что кричать – он успел оттащить меня, как минимум, за полкилометра от деревни… Никто не услышит.
Что же делать? Что? Я не хотела, чтобы меня вели за собой, как безмолвную овцу! От одной лишь мысли об этом кровь закипела, гневно стучась в виски… Но что могу сделать я, самая никчемная куноичи деревни Скрытого Листа? Все-то у меня не как у людей. Ни способностей, ни друзей, даже волосы и те ужасны! Помидор…
Стоп! Волосы? Нет, нет, нет! Ведь никто не заметит… Никто! Но… Стоило попытаться. Хотя бы для того, чтобы потом не жалеть о не совершенном поступке.
Так меня и вели в течение пары часов – два бугая крепко держали за плечи, заведя кисти за спину. И это, как ничто, другое было мне на руку!
Волосок за волоском, я тихонько вырывала из своей пышной огненной копны тонкие ниточки, и бросала их на землю, в душе молясь, чтобы их не снесло порывом ветра. И так каждый шаг, отмечая пройденный в этот день самый важный отрезок моего пути. От отчаяния и безверия - к новой жизни, наполненной смыслом и мечтами, яркими, живыми солнечными мечтами! От холода одиночества – к человеку, ставшему для меня целым миром, подарившим счастье и отогревшим мое одинокое и замерзшее сердце…
Лишь с первыми проблесками зари мои похитители устроили привал, намереваясь отоспаться и продолжить свой путь ночью. Связав меня так, что я и пальцем пошевелить не могла, заткнув рот наспех сделанным кляпом, они завалились спать, и спустя пару минут полянка наполнилась их звучным храпом.
Я в отчаянии прикрыла глаза. Одинокая слезинка скользнула по щеке, обжигая и возвращая к суровой реальности – никто так и не пришел за мной, словно я и не жила в деревне Скрытого Листа. Было глупостью надеяться, что моя "гениальная” идея с волосами как-то поможет. Кто же разглядит? Да никто…
Тихий шелест пролетевших мимо меня сенбонов прервал стройный хор навевающего сон храпа. Тонкие иглы, покачиваясь, торчали из шей моих похитителей, а я испуганно таращилась на них, издавая невнятное мычание. Чьи-то руки быстрым движением вытащили кляп и тут же зажали мне рот, прерывая попытку закричать на весь лес. Судорожно выдохнув, я уткнулась носом в горячую ладонь, неожиданно обострившимся обонянием различая миллион запахов – отчетливо вырисовывался тяжелый аромат пропитанной дождями и потом древесины, послужившей основой для рукояти кунаев, легкие нотки свежей листвы, весенней молодой листвы, словно кто-то руками на протяжении многих часов перебирал и раздвигал ветви деревьев, кустарников, заросли травы. И в этой смеси я различила тонкий, едва уловимый аромат – шоколад с ванилью. Он ощущался на самой грани обоняния и мог показаться обманом, и я до последнего не верила, что чую его. Ведь шампунь, которым я мыла свою непокорную гриву, имел именно такой аромат… Кто-то шел по оставленному мною следам, заботливо собирая волосок за волоском, ища кратчайшую дорожку к моему спасению. Не может быть…
- Я сейчас освобожу тебя, только, прошу, не говори ни слова! – быстрый шепот возле моего уха сначала показался мне дивной музыкой. И пусть голос не был таким спокойным, как раньше, и пусть он прерывался тяжелым дыханием, словно мой спаситель долгие часы бежал изо всех сил. Я узнала бы его из тысячи. Минато…
Пара быстрых движений, и блики восходящего солнца на миг ослепили меня, отразившись от широкого лезвия особого куная. Тихий шорох упавших перерезанных веревок… А бессильно сползла вниз вдоль ствола дерева, дрожа от пережитого и не в силах контролировать затекшее тело. Будь я одна, так и просидела в беспомощном отчаянии, пока похитители не очухались бы от полученных уколов. Но со мной был ты, Минато, и в твои планы не входило вновь отдавать меня на расправу этим чудовищам. Ты резко дернул меня за руку, одним прикосновением даря заряд энергии и силы, и мы побежали прочь от безмолвной поляны, навстречу восходящему солнцу и моей новой жизни. Но меня хватило ненадолго… Душевные переживания забрали все силы, и я не могла держаться в том ритме бега, что задавал ты. Ты остановился на миг лишь за тем, чтобы легко подхватить меня на руки и бежать дальше, постепенно взбираясь все выше между огромными ветвями деревьев, вверх, к их острым вершинам, залитым невыносимо ярким солнцем и колышущимся, словно зеленая гладь океана, под порывами свежего ветра.
- Как ты нашел меня? – тихо спросила я, томясь ожиданием ответа и безумно страшась его. Ты удивленно посмотрел на меня, что-то обдумывая, а потом произнес, легко и радостно улыбаясь своими красивыми глазами и тонкими, тянущими к себе губами:
- Я знал, что ты не сдашься просто так, и потому искал хоть что-нибудь, что указало бы, где ты. И только я подумал об этом, как сразу заметил твои волосы, разбросанные по тропинке и хорошо заметные в лунном свете. А потом шел всю ночь, собирая их и следуя твоим указаниям. У тебя… - тут ты запнулся и покраснел, совсем чуть-чуть, но я разглядела тонкий румянец, заливший твое лицо. – У тебя очень красивые волосы, Кушина! – и ты снова улыбнулся, согревая и лаская взглядом.
Губы скривились в жалком подобии улыбки, силясь удержать рвущийся наружу всхлип, а слезинки вновь прочертили мокрые дорожки по моим запыленным щекам. Не осознавая, что делаю, я покрепче ухватилась за воротник твоей куртки и прижалась к груди, пряча свои слезы и слабость. Ты лишь посильнее обнял меня и ускорил бег.
Когда до деревни оставалось совсем немного, ты остановился, переводя дыхание и оглядывая местность, а я наконец-то нашла в себе силы сказать:
- Минато… Аригато.
Ты посмотрел на меня серьезно и немного грустно, а потом снова улыбнулся. И я никогда не забуду твои слова, никогда не перестану верить в них…
- Я всегда буду защищать тебя, Кушина. Я всегда буду рядом!
И в тот момент ты показался мне самым лучшим шиноби на свете, и я поняла, что мужчина, который осуществит все мои мечты, был со мной все эти годы, терпеливо дожидаясь, когда я раскрою глаза на правду.
Прошло еще три года, нам исполнилось по семнадцать лет. Все это время мы были не разлей вода, проводя вместе каждую свободную минуту. Ты обучил меня всему тому, что знал сам, помог в освоении секретных запечатывающих техник клана Узумаки, болел за меня на всех экзаменах, первым встретил, измученную, но бесконечно счастливую, на выходе из Леса Смерти. Мы гуляли долгими летними вечерами, болтая обо всем на свете, доверяли друг другу сокровенные мечты. В восхищении любовались опадающей листвой и с удовольствием вдыхали невесомый, постепенно избавляющий от навязчивых ароматов, осенний воздух. Зимой ты забрасывал меня белоснежным снегом, радуясь как мальчишка, а потом заботливо счищал его с моих волос, отогревая мои озябшие руки в своих. Весной мы бегали в лес, соревнуясь в придуманном нами самими состязании – кто быстрее найдет первый подснежник…
Позже ты сказал, что любил меня всегда, но не мог найти слов, чтобы выразить свои чувства и смелости открыться. А я… Я тоже боялась признаться тебе в своей зависимости. И еще я боялась, что мои чувства не станут взаимными.
Мы были такие молодые, такие смешные, Минато. Помнишь, да? Знаю, ты помнишь каждый миг нашей пусть и короткой, но невообразимо счастливой совместной жизни. И иногда мне кажется, что Боги подстроили тот случай специально, смеясь над тем, как мы ходим рядом, но боимся протянуть друг другу руки…
Была весна, середина мая. Стояла прекрасная погода – солнце светило целый день, достигая своего пика к полудню, а вечером уступая место томной прохладе, пропитанной сотнями ароматами распустившихся цветов. Радостно мурлыча под нос какую-то песенку, я вприпрыжку неслась по улице, улыбаясь в предвкушении встречи с тобой. Солнце светило ярко-ярко, заставляя меня жмуриться от удовольствия и буквально тянуться ему навстречу. Остановившись за сотню метров от места нашей встречи, я пару раз энергично встряхнула головой, пытаясь приструнить растрепанные от быстрой ходьбы волосы; огненной рекой густая грива растеклась по моим плечам, переходя на спину. Прищурившись, я глянула на солнце, на этот раз прямо, и снова засмеялась – представила на секундочку, что это ты. Заботливый, теплый, единственный… Самый-самый! Радостные мысли беспорядочно блуждали в голове, и не было желания выделять что-то определенное. Ты просто жил во мне, прочно войдя в мои желания и мечты и став неотделимым от образа счастья, простого человеческого счастья, которого мне так не хватало раньше.
А ноги все несли меня вперед. Окрыленная тайной любовью, толкающей на несвойственные поступки, я решилась подкрасться к тебе сзади и закрыть глаза ладонями. Сюрприз, конечно, не ахти какой, но мне очень хотелось хоть на секундочку стать ближе к тебе, имея на то вескую причину.
В те минуты моим желаниям не суждено было сбыться… Потому что, быстро выйдя из-за поворота и пробежавшись глазами по поляне, где мы обычно встречались, я увидела тебя, стоящего вполоборота. А рядом стояла какая-то девица, откровенно улыбаясь и кокетничая, соблазнительно упираясь руками в бедра и выставляя напоказ все свои прелести.
В глазах предательски защипало, а сердце болезненно ухнуло куда-то вниз, замирая и с новой силой начиная кружить в сумасшедшем танце непонимания и отчаяния.
"Этого не может быть! – мысли, одна ужаснее другой, заполнили мое сознание. – Не может! Ведь ты мой, мой… Что, как, почему? Кто она? Это… Это невыносимо…”
Резко повернувшись на сто восемьдесят градусов и не видя перед собой ничего, кроме размытой дороги и образа роковой кокетки, я побежала, как одержимая, в очередной раз готовая признать свое поражение и неспособность бороться за тебя, за свое счастье. Туда, где никто не увидит моего горя, черного отчаяния и невыносимого одиночества, вновь пришедшего на смену счастливой и беззаботной жизни.

Глава 2.

Не помню, сколько я просидела в полном одиночестве на заднем дворе Академии, вновь безвольно опустив руки и отдавшись едва ощутимому ритму раскачиваемых ветром качелей. Наверное, долго, потому что солнце успело пройти по небосводу положенный путь и готовилось к закату, постепенно наряжаясь в багрово-золотые одежды.
"Совсем как три года назад…” – мрачно улыбнулась я своим мыслям. И, действительно, все повторяется… Вновь я отступила, вновь прячусь здесь. С маленькой поправочкой – тогда, три года назад, я обрела тебя, а сейчас, наверное, потеряла…
Подумать только, три года я не была в этом месте, не сидела на этих качелях. Три года ни одна дурная и грустная мысль не проникали в мое сознание. Три года я не плакала… А теперь я сидела и слезы медленно, капля за каплей, прокладывали старые дорожки по моим щекам. Я снова не знала, как дальше жить. Дорога, показанная тобой, словно размылась в потоках сильного ливня, превратившись в непроходимую грязь напополам с камнями. Я тону в сильных потоках и некому протянут мне руку помощи, некому прийти на мой отчаянный зов… Спаси, спаси, спаси меня! Но кричать бесполезно – ты не услышишь.
Тяжело вздохнув, я обхватила руками лицо, размазывая слезы и путаясь в собственных волосах, и опустила плечи, сжимаясь в маленький комочек. Может, так станет легче… Боль навалилась неожиданно, подло, со спины, лишая возможности нормально дышать, и я не знаю, куда деваться от нее, как избавиться. Только сердце бешено колотится, посылая сумасшедшие волны в голову. Было настолько плохо, что я физически ощущала создаваемые моим несчастным сердцем колебания.
"Надо просто дышать, ровно и спокойно, – думала я отстраненно, словно наблюдая за собой со стороны. - Дыши, Кушина, дыши, словно концентрируешь чакру перед складыванием печатей. Ну же, дыши. Вдох-выдох, вдох-выдох…”
- Ооо, Кушина?! – по-идиотски веселый голос, громогласно и бесцеремонно разбив тягостную тишину, вывел меня из замкнутого горестного круга. Подпрыгнув от испуга на месте, я чуть ли не упала с качелей, чудом успев ухватиться за поручни. Улыбаясь во все тридцать два зуба, откровенно и бесстыдно пялясь на меня, твой сенсей возник, словно черт из табакерки.
"Только старого извращенца не хватает мне для полного счастья!” – тихонько скрипнула я зубами, поспешив отвернуться.
- Такие хорошенькие девушки не должны сидеть в одиночестве, - игриво хихикнул Джирайя. – И вообще, я удивлен – обычно вас с Минато не оттащить друг от друга, а тут… Ты даже не посмотрела на любимого сенсея своего дружка. Признаться, милочка, ты жестоко обидела меня, мда… - добавил он уже немного задумчиво, но недостаточно, чтобы провести меня. Я знала старого плута как облупленного!
Признаться, на тот момент я была в таком подавленном состоянии, что ни одна из крутившихся в моей голове негодующих мыслей не подлежала облечению в должные слова, и потому я снова промолчала, украдкой вытирая почти высохшие слезы. А Извращенец продолжал трепаться, раздражая меня каждым словом своей глубоко-философской тирады.
- Определенно, странный вечер, не находишь? – впрочем, ему было совершенно наплевать на то, что я хранила гробовое молчание и даже не удосужилась издать хоть малейший звук. – Минато, как угорелый, носится по деревне, спрашивая у каждого встречного столба, куда запропастилась Кушина. А Кушина… - и тут неожиданно подскочил ко мне, резко тряся за плечи и заставляя тем самым поднять вверх лицо.
- Ооо… - глаза Извращенца округлились, когда он увидел мое заплаканное лицо. Но уже через секунду он вновь улыбался хитренько и с каким-то невыносимо-проникновенным пониманием, и его дурной голос возопил чуть ли не на всю Коноху. – Ба! Да вы поссорились, голубки! – я так и не могла понять, что тут может быть радостного, или веселого. А осознание того факта, что нас и голубками-то называть – бред редкостный, вызвало лишь новую порцию слез.
- Говорил я этому птенцу несмышленому – с девушками надо быть мягче, осторожнее. Девушек надо холить и лелеять, если не хочешь отпугнуть их навек, но разве этот балбес слушал меня когда-нибудь? – Джирайя посмотрел на меня так, словно я была его учеником, а не жертвой непонимания последнего.
- А он все отмахивался, только и спрашивал, как его Разенган выглядит… Баааака! – последнее слово Джирайя протянул по-особенному, с таким выражением, что я сразу представила Минато, его улыбку, сияющие красивые глаза, скромный взгляд… Представила и тут уж разревелась чуть ли не в голос. Потому что действительно бака!
- Ой-ёй, Кушина! – кажется, Извращенец таки заметил, что мне не так весело, как ему. Присев рядом на корточки, он обеспокоенно посмотрел на меня. – Так вы по-серьезному разругались? Ксооо… Вот дела!
Моему терпению пришел конец… Его вполне искренняя жалость оказалась последней каплей…
- Дела, говорите? Какие дела? – я резко встала с качелей, и от неожиданности Извращенец пошатнулся, усевшись прямо на пятую точку. А я, набирая обороты, постепенно перешла на крик, горестный, надрывный, истеричный крик – Да нет у нас никаких дел, нет, не было и не будет! И идите вы к черту, оба идите к черту, вы и ваш ученичок любименький! Пусть дальше Разенган свой дурацкий крутит и любезничает со всеми направо-налево, раз ему так хочется. А мне плевать, плевать, что он там делает! К черту всех! – и буквально выплюнув последние слова, я вновь рухнула на качели, захлебываясь горькими и теперь по-настоящему неутешными слезами.
- Оооу… - что ж, по-крайней мере, разговорчивости у твоего сенсея поубавилось. Но его недоумение длилось недолго. Ни капли не обидевшись на мою истерику, он начал хохотать, громко и откровенно, сотрясая все вокруг, словно это был не смех человека, а гром небесный. И, казалось, этому издевательству не будет конца. Заткнув уши, я отчаянно крутила головой, и все же не могла избавиться от едва долетавших до моего сознания слов:
- Какие же вы дурачки… - выдавил, отдуваясь, в промежутках между припадками смеха. – Оба… Баки… - и ушел, избавив меня от своего сумасшедшего общества.
Я встала, шмыгая носом и решительно вытирая слезы. Действительно, к черту! И, не задумываясь, с размаху ударила по стволу ближайшего дерева. Ударила сильно, резко, так, что мгновенно лопнула тонкая кожа на руках, и на старой растрескавшейся коре остались темно-красные пятна. А потом еще раз, и еще! К черту, к черту, к черту! Я била все быстрее, все сильнее, не обращая внимания на багровую кашу в том месте, куда прикладывала все свои усилия. И не заметила, как душевный крик перешел в крик материальный.
- К черту! – твердила я как заведенная. – К черту тебя, Намикадзе, ко всем чертям на свете, самым-самым чертовым чертям! – и снова не выдержала, дав волю слезам. Прозрачные капельки падали вниз, щипали сбитые костяшки, смешивались с кровью и теряли свою первозданную частоту. Больно…
- Ненавижу… - сдавленно прошептала я, прижимаясь лбом к многострадальному дереву. – Люблю… - и вновь отвела руку назад, с каким-то отчаянным задором выкрикнув:
- К черту все!
Но в этот раз достичь своей цели не удалось. Мужская рука перехватила мою на полпути, сжимая крепко, но в то же время мягко. И от этого прикосновения внутри меня все перевернулось в очередной раз… Ты…
- Кушина? Что ты здесь делаешь? – твой голос пропитан удивлением. Заметив мои разбитые руки, ты уже с непониманием изучал мое лицо, покрасневшее, вспухшее, раздираемое сотнями мыслей и противоречий. Резко вырвав свои руки из теплого плена таких желанных пальцев, я спрятала их за спину и, напустив беззаботный вид, беззастенчиво соврала:
- Ничего, совершенно ничего! – попыталась даже улыбнуться, уверенно и дерзко, но вышло слишком уж вымученно. Ты чуть нахмурился, призадумавшись.
- Понятно… Мы, вроде бы, договаривались о встрече. Я ждал тебя чуть ли не час, - немного расстроенный, ты выглядел совсем мальчишкой. – А ты была все это время здесь. Скажи, я чем-то обидел тебя? Почему ты не пришла, Кушина?
Голос Минато, такой спокойный и мягкий, обволакивал меня, завораживая своим низким тембром и гармонично вплетающимися по временам нотками мелодичной хрипотцы.
- Я… - я не могла придумать подходящей причины, потому что в голове снова замелькало лицо той стервозной особы, что так по-хозяйски пыталась завладеть твоим вниманием. А ты смотрел мне прямо в глаза, окончательно лишая возможности понять мотивацию своих поступков. И снова пришлось врать, выкручиваясь и оправдываясь.
- Я забыла, извини. Правда же, забыла, Минато… - неловко сжимая кулаки за спиной, я отвела взгляд в сторону. Нервно хихикнув, продолжила. – Мне почему-то показалось, что мы договаривались сегодня потренироваться. Вот и решила начать, не дожидаясь тебя…
Да, выкрутилась… Так выкрутилась, что со стыда уже не знала, куда деваться. И вновь отвернулась, сверля взглядом беспорядочно раскиданные по стволу дерева узоры из трещин.
Тихий вздох за спиной…
Зажмурилась, отчаянно боясь, что ты уйдешь, и больше я тебя никогда не увижу.
И тут же вздрогнула, оказавшись в кольце теплых сильных рук, спиной чувствуя твое крепкое тело, источающее уверенность и не выразимое простыми словами умиротворение.
Твое дыхание потерялось в моих волосах где-то в районе макушки…
- Ну, скажи… - прошептал ты невнятно, пропуская пряди моих волосах через пальцы. – Скажи, где ты видела глупую лису?
- Что? – выдохнула я, не понимая, что ты имеешь в виду. Ты тихонько рассмеялся, и вторая рука вернулась ко мне на плечо, оставив в покое волосы.
- Помнишь, на занятиях в Академии нам рассказывали о тактиках поведения шиноби, сравнивая их с различными животными? – я кивнула, желая услышать, что же ты задумал. Ты продолжил после секундного молчания. – Лиса никогда не совершает даже отдаленно схожих поступков, никогда не сидит на месте, всегда в движении, путает, уводит, оставляет ложные следы… Но где ты видела лису, которая теряется в собственных уловках?
Во рту пересохло… Неужели это про…
- Глупая лиса… - вновь теплое дыхание, уже почти у самой щеки. – Думаешь, я не понял? Куши…
Мне бы промолчать, но я же бешеная…
Резко вырвалась, кляня саму себя, размахнулась, пытаясь ударить тебя по щеке, и крикнула, задыхаясь от отчаяния и не в силах до конца поверить в твои слова:
- Что ты по… - горячие губы быстро и неловко коснулись моих, заставляя испуганно умолкнуть, а потом закрыть глаза и ответить на твой поцелуй, так же горячо, так же отчаянно-нежно, неумело…
- Минато… - прошептала я, вновь заливаясь слезами, на этот раз чистыми, легкими, светлыми…
- Люблю тебя! – выдохнул ты, целуя меня в щеки, лоб, виски, путаясь пальцами в длинных прядях моих волос, осторожно сжимая мои плечи и обнимая крепко-крепко. – Глупая лиса… Я же люблю тебя, Кушина, как же я люблю тебя!
- А я тебя… - слезы неудержимо текли, чтобы закончить свой путь на твоих губах, нежных и мягких.
- Не плачь, Кушина, прошу, не надо… Прости меня, я дурак, не знал, как сказать тебе! Надеюсь, не поздно… Ведь не поздно, скажи? – ты осторожно обхватил мое лицо ладонями, заставив тонуть в бесконечно прекрасных глазах цвета ясного весеннего неба. Я тихонько рассмеялась – ну, кто бы мог подумать, ты так разволновался, что пропустил мимо ушей мое признание!
- Я люблю тебя, Намикадзе Минато! – торжественно улыбаясь, я встала на цыпочки, прижимаясь к твоему лбу, и отчеканила каждое слово. – Любила, люблю и буду любить, пока смерть не разлучит нас!
Так мы нашли друг друга, открыли глаза на давно понятную всем окружающим, но такую далекую от нас, истину…

***

- Черт побери, Намикадзе, угораздило же тебя! – тихонько бормотала я, тщательно отжимая мокрую тряпочку перед тем, как положить ее на твой обжигающе-горячий лоб.
- Не ворчи, Куши, - рассмеялся ты в ответ, ловя мою руку и целуя ладонь, а потом прижимаясь к ней щекой. И озабоченное выражение сразу же исчезло с моего лица. Счастливо вздохнув, я села рядом с тобой, хорошенько подоткнув сбившееся одеяло и расправив уголки большой мягкой подушки, на которой покоилась твоя многострадальная головушка.
Кончалась осень, и страна Огня утонула в холодных дождях, сбилась с ног под порывами ледяного пронизывающего ветра. Тебя две недели носило по каким-то особо секретным миссиям, связанным с выслеживанием иностранных шпионов, и вот закономерный результат. Температура под сорок, адская боль в горле, низведенный до шепота голос, полная беспомощность по бытовым вопросам… Я сидела у твоей постели уже третий день, отпаивала чаем с малиной, меняла компрессы, и постепенно добилась того, что температура снизилась до вполне приемлемых тридцати восьми с половиной, а лихорадочный блеск в глазах сменился озорными, хорошо знакомыми смешинками.
Лето пролетело, кружа нас в вихре сумасшедших встреч, неразрывных объятий, горячих поцелуев и бессонных ночей, проведенных под луной и звездами. Не верилось, что вся эта сказка случилась с нами, ведь раньше ни дня не обходилось без моих препираний. Любовь делала свое дело, потихоньку превращая маленького всклоченного бесенка в терпеливую, способную на нежность женщину. В ту, которой можно гордиться, на которую легко положиться, зная, что она поддержит в любую минуту. В ту, с которой хочется провести все дни и ночи, провожая закаты и встречая рассветы, засыпая, держа ее в объятиях, и просыпаться, в первую очередь находя ее глаза, губы, руки…
Я снова улыбнулась, замечтавшись и уйдя в сладкие воспоминания, молясь про себя, чтобы ты поскорее выздоровел. Отвернулась буквально на секундочку, убирая подальше от кровати тазик со льдом и беря со стола кружку с чаем. И вздрогнула, так и не привыкнув за прошедшие месяцы к твоим объятиям, сильным и умопомрачительным…
- Что ты делаешь, Минато? – я пыталась быть строгой, но с тобой это получалось все хуже и хуже.
- Обнимаю любимую девушку! – парировал ты, немного с вызовом глядя на меня. Это ты успешно перенял у меня, дав взамен толику рассудительности и хладнокровия.
- Ты болен, тебе надо лежать в постели и не вставать, пока я не разрешу, - безуспешно попыталась я урезонить тебя и, расцепив кольцо сильных рук, уложить обратно. Но ты не поддавался, смеясь и упираясь с деланным усилием.
- Я хочу обнять тебя, но это невозможно, если я буду валяться бревном в кровати, - ты засмеялся и прижал меня к себе еще крепче, обжигая шею горячим дыханием. Компресс уже давным-давно упал с твоего лба, сиротливо упокоившись сбоку от подушки и давая расползтись по простыне мокрому холодному пятну.
- Глупая лиса… - второй раз ты произнес эти слова, и я замерла, вытянувшись в струнку и попав в омут твоей загадочной притягательности. В прошлый раз ты сказал, что любишь меня… Что же сейчас?
- Будь моей женой, Кушина, - прошептал ты, и сухие, чуть потрескавшиеся от жара, губы начали прокладывать дорожку легких поцелуев по шее к щеке. Руки, ранее никогда не бывшие такими смелыми, обняли меня поверх груди, крест-накрест, чуть сжимая и заставляя сердце биться быстро-быстро.
- Успокойся, Минато, ты перегрелся и не соображаешь, что несешь, - без выражения проговорила я, хотя все внутри меня буквально возликовало и от твоих слов, и от твоих действий. Так можешь только ты… Легко и безумно тактично, смело и прямо, так, что понятно сразу - это правда, до мельчайшего оттенка эмоции, правда.
Я снова попыталась придумать несущественную причину, и ты лишь тихонько посмеялся надо мной. Целуя в щеку, легонько повернул за подбородок, нашел мои губы, такие же сухие, как твои, но не от жара – от безумного волнения. Прижал к себе тесно-тесно…
- Стань моей, Кушина… Моей до конца…

***

Громкий стук в дверь оторвал меня от важного дела – встав не невысокий стульчик и высунув от старания язык, я изо всех старалась как можно аккуратнее завязать оби свадебного кимоно. Не такого уж и роскошного, как вы, наверное, подумали, но я была от него в восторге. Оно было сшито из тяжелого, переливающегося всеми оттенками голубого шелка. Цвета небесной лазури на плечах и груди, ткань становилась более темной книзу, расцветая по подолу оранжевыми и красными огнями полевых маков. Широкий пояс, над узлом которого я мучилась уже полчаса, был также из шелка, и казался кусочком настоящего пламени…
Стук повторился, и я нехотя пошла открывать дверь, интуитивно чувствуя подвох. И оказалась права – на пороге, уже порядком выпивший, стоял Джирайя, улыбаясь мне бессмысленно-младенческой улыбкой и весело подмигивая.
- Оооо! – сколько я его помню, этот нечленораздельный звук всегда опережал человеческое приветствие. – Ты шикарно выглядишь, Кушина!
- Благодарю Вас, Джирайя-сан! – все же общение с моим будущим мужем не прошло бесследно. Я буквально пропела слова благодарности и мило улыбнулась Извращенцу, от чего у последнего глаза закатились окончательно, с головой выдавая его блаженное состояние.
- Одну минуточку, Джирайя-сан, сейчас я буду готова! – прощебетав еще порцию милости, я вылетела в соседнюю комнату, чертыхнулась, не обнаружив там зеркала, и, скрепя сердцем, завязала оби как вышло.
"Может, Тсунаде-сама поправит, если что не так… Боги, и почему мне в посаженные родители достался этот старый Извращенец?! А Минато – госпожа Тсунаде? Жизнь – несправедливая штука…”
И вскоре мы направились в сторону резиденции Хокаге, где было принято проводить церемонию бракосочетания. Я шла молча, полностью уйдя в свои мысли, мечты, которым было тяжело подобрать слова, изредка ловя себя на том, что мне немного страшно. А Извращенец плелся рядом, засматриваясь на проходящих мимо девчонок и вгоняя меня в краску своими вольными рассуждениями о семейной жизни и сыпля пожелания о скорейшем прибавлении в нашем молодом семействе "сладких голубков”.
Я вздохнула с облегчением, увидев, наконец, крышу Резиденции, и прибавила шагу, вдохновленная новой порцией красочных изречений обо всех премудростях и сладостях любви. Но высказать до конца свое авторитетное мнение Джирайе не удалось – с диким свистом, от которого душа ушла в пятки, небольшой женский кулак приземлился прямо на его белоснежную шевелюру… И, сопровождаемый яростным криком госпожи Тсунаде: "Да чтоб тебя, извращенец!”, Легендарный Санин кверху тормашками полетел в ближайшие кусты. А в следующую секунду теплые женские руки ласково обняли меня за плечи, увлекая за собой.
- Бедная девочка, он тебя совсем замучил! – мелодично рассмеявшись, Тсунаде-сама на ходу начала приглаживать мои так и не уложенные волосы. Ну, не мастер я прически делать…
- Но если бы этот старый дуралей сопровождал Минато, то твой жених точно не дошел бы до алтаря. Я знаю Извращенца, он бы уговорил своего любимого ученика сторожить, пока он подглядывает за девушками в купальне. Но ты не переживай, я была рядом, и ничего ужасного не случилось – Минато готов и наряжен, и уже ждет тебя, дорогая, - слово за слово, но Тсунаде времени не теряла. Быстро уложив мои волосы в пышную "ракушку”, она выпустила пару прядей по бокам, заставив их струиться вдоль контура лица, чуточку вытягивая сохранившуюся по-детски округлую форму. А затем также ловко распустила комком завязанное оби, всего лишь парой движений придав ему новую, соответствующую торжественному случаю, форму. И отступила на пару шагов назад, тепло улыбаясь мне и указывая глазами на зеркало. Но я была слишком взволнована, чтобы рассматривать себя, и отделалась парой взглядов мельком – сидит, и ладно.
- Спасибо, Тсунаде-сама… - еле слышно пробормотала я, не забывая о приличиях. А она смотрела на меня немного грустно, не переставая улыбаться… И я никогда не забуду ее улыбку.
А потом все смешалось, и я помнила только кусочки, маленькие обрывки того чудесного вечера. Тебя, улыбающегося и, как всегда, скрывающего свое волнение. Твои непослушные золотые волосы, не примятые лентой протектора и свободно торчащие во все стороны. Большой, мерцающий черненым серебром кунай, которым мы, по древнему обычаю народа Огня, рассекли друг другу кожу на запястьях, смешивая кровь… Две полосы обычного льна, с вышитыми эмблемами Листа, завязанные поверх не успевших высохнуть надрезов, и навек пропитавшиеся нашей кровью.
Теперь мы – одно целое…
Придя поздно вечером домой, в твою… да что я говорю, в нашу квартиру, оглохшая от чересчур громких пожеланий твоего сенсея и уставшая после пережитых волнений, я остановилась возле зеркала в прихожей, задумчиво разглядывая свое лицо, отразившееся на гладкой поверхности, и пытаясь развязать туго стянутый узел льняной ленты. На секунду показалось, что я – не я, совсем другая, немного новая, чуточку взрослая, почти красивая… Дальше ход мыслей был прерван… Ты тихо подошел сзади и мягко взял меня за руку, легко развязав трудный для меня узел. Коснулся губами царапины, целуя этот первый шаг к нашей окончательной близости… Выдохнул чуть громче обычного, утыкаясь лицом в мою ладонь, словно набираясь решительности перед последним рывком…
И… Пояс с тихим шелестом упал вниз, оставаясь у входа в нашу спальню, словно верный сторож. Голубое кимоно, переливаясь в лунном свете, покорно сползло с моих плеч, уподобившись морской волне, омывающей прибрежные скалы. Твои руки, путаясь и не сразу найдя нужное, вытащили из моих волос шпильки, заставив их струиться чуть ли не до самого пола…

Твоя до конца…

***

Прошло чуть больше двух лет со дня нашей свадьбы.
Джирайя-сан каждый раз, при встрече со мной, вздыхал, мечтая покачать на руках нашего еще не родившегося отпрыска. Госпожа Тсунаде, не на шутку обеспокоенная, предлагала обоим пройти обследование, чем вызвала наш обоюдный смех и загадочные улыбки. Они не поняли того, что знали мы – малыш появится тогда, когда должен появиться…
Так оно и случилось.
Зима заканчивалась. Солнце светило вся ярче и ярче, сгоняя подтаявший февральский снег с клумб, цветников, тротуаров. Сославшись на какие-то неотложные дела у Хокаге, ты убежал еще на рассвете, а я осталась дома, неспешно готовя обед и напевая под нос какую-то песенку. Пела, пела, пока не начала понимать, что запах еды вызывает какое-то непонятное отвращение…
Не думая, что что-то действительно случилось, я на автомате прошла в спальню и открыла маленькую прикроватную тумбочку, извлекая на свет божий заветную белую полоску.
А потом как сумасшедшая готовила обед, позабыв о неприятных ощущениях и улыбаясь, как ненормальная.
Почти незаметный в ярком солнечном свете тест валялся на подоконнике, и две ярко-синие полоски четко пересекали его…
Ты ворвался в квартиру, что-то крича и размахивая руками, и я на минутку испуганно замерла – откуда ты узнал? Подхватил меня на руки, закружил по комнате, и я слышала только одно:
- Ты не поверишь, Кушина! Я – Хокаге! Меня выбрали, черт побери, выбрали!
И от этой новости я радовалась ничуть не меньше. Это была твоя мечта, и она сбылась, принеся радость и удовлетворение мне, той, которая следила за ее исполнением с самого начала.
А вечером мы сидели, уютно устроившись в большом кресле в гостиной, и ты улыбался новой улыбкой, осторожно гладя мой еще совсем незаметный живот.
- Это будет замечательный малыш, - прошептал ты, целуя мои руки. – Он возьмет от нас только самое лучшее. Обещаю, мы всегда будем с ним, чтобы ни случилось!
- А как мы его назовем?
- А может, ее? – мне не забыть этого чудесного вечера. Мы смеялись и шутили, выбирая подходящее имя еще не рожденному малышу, мечтали, строили планы на будущее.

Наруто – чудесное имя!

Мы были так счастливы.

Эпилог.

- Но зачем это, зачем? Ты не обязан умирать вместе со мной, ты должен остаться с Наруто! Неужели ты так спокойно оставишь его одного? – я вновь закричала, отчаянно, не понимая, что же ты задумал.
- Ты… Так и не поняла? – ты говоришь уже с трудом, отдавая все силы на поддержание этой ужасной техники. – Я не позволю нашему сыну нести это ужасное бремя в одиночку! – я замолчала, глядя на тебя с отчаянной надеждой, ища в твоих словах успокоение. Как, как ты это сделаешь?
- Тем более, я не могу предать свою деревню разрушению – демон должен быть заточен. Ценой наших с тобой жизней… - ты снова улыбнулся, подбадривая меня. – Тебе ли не знать, Кушина, какого это – видеть крушение своей Родины?
Ты прав, бесспорно, прав… Я молча опустила голову, смиряясь с такой участью для тебя, для Наруто.

Обещаю, мы всегда будем с ним, что бы ни случилось!

И тут в сознании пронесся твой счастливый, не омраченный проблемами голос, и я вновь подняла голову, пытливо глядя на тебя. Ты же обещал, обещал! Как же так… И на миг моя незыблемая вера в тебя пошатнулась, обдавая горестной волной отчаяния. Но лишь на миг…
- Ты увидишься с ним, обязательно увидишься! – и нет никакой силы, которая заставила бы меня вновь впасть в предательское неверие. – Клянусь!
Я молчу, лишь улыбаюсь. Я знаю… Я верю…
Последнее, что я видела перед тем, как уйти куда-то по незнакомой дороге, были твои глаза. Вновь чистые и сияющие, горящие тем огнем, который заставил много-много лет назад глупую и вздорную рыжеволосую девчонку поверить в каждое слово тихого скромного мальчика с непослушными волосами цвета спелой пшеницы…

Просто поверь…

***

Мы провели целую вечность на берегу бескрайнего моря, любуясь нескончаемым золотисто-алым закатом. В этом волшебном свете все вокруг преображалось – воздух казался пронзительно-чистым, словно только прошедший огранку бриллиант, волны неспешно набегали не берег, рассыпаясь и опадая бежеватой искрящейся пеной, и в голове тогда витали смутные воспоминания, похожие на старый-старый, давно стершийся из памяти сон, - шампанское, солнечный свете в окне, брызги дождя на стекле, радуга…
Это было странно – сидеть напротив и ни разу не заговорить. Порою мы читали мысли друг друга, точнее, их обрывки, но по большей части это была настоящая, первозданная Тишина. Созерцая неменяющуюся обстановку, мы неспешно плыли в этих едва ощутимых волнах другой реальности, и было удивительно хорошо. Было невообразимо спокойно. На миг мне показалось, что какое-то время тебя не было. Да, именно показалось. Куда можно деться из этого места, такого спокойного, такого красивого и безмятежного?
И вдруг я словно провалилась сквозь землю, оказавшись в еще более странном месте. Ни земли под ногами, ни неба над головой. Вокруг – мягкий струящийся белый свет, немного похожий на туман, покачивающийся от каждого движения, даже от легкого дыхания давно переставшей быть материальной женщины…
Я сделала пару неуверенных шагов и замерла, напряженно вглядываясь. Впереди, скрываясь в этой белой мгле, был чей-то силуэт, неотвратимо приближавшийся ко мне. Все произошло так быстро, что я не успела испугаться. Уже через мгновение передо мной стоял какой-то мальчик, лет пятнадцати, не больше. Стоял и с удивлением разглядывал. И вдруг голубые глаза зажглись яростными огоньками и мальчик сжал кулаки, словно приготовился к драке. Чуть наклонил голову, и золотые пряди торчащих во все стороны волос качнулись, рождая в душе еще одно воспоминание.
- Чертов Лис, ты не проведешь меня! – его звонкий голос окончательно вывел меня из прострации. Такой шумный, нетерпеливый, суетливый, невыносимо уверенный в себе… Да он просто раздражает меня, этот мальчишка! Но в нем столько света, силы, добра, какой-то непонятной обычной людям веры… За ним просто хочется идти. Ему так легко поверить…

Поверить…

Нет, не может быть! Минато, неужели ты смог?
Я верила в тебя, я знала!
Это невозможно, неосуществимо, но ты сделал это – спустя шестнадцать лет после рождения Наруто и нашей смерти я стою напротив своего сына, отчетливо видя, что он взял от нас все самое лучшее… И стал таким, каким мы даже представить его не могли…
Это… Это так сложно – сказать первое слово, сделать первый шаг. Но у меня слишком мало времени, я чувствую это, и потому, отбросив неуверенность, смело делаю шаг навстречу нашему сыну…

Happy End? Почему бы и нет…

@темы: Кушина, Минато, миди, романтика, PG, драма, Фанфики

---

Поздравляю, Минато :)

[gero_likia]

Непорядок! Все забыли про День Рождения?..
Ну что ж. Пусть уже последние минуты дня, но я ещё успеваю

Минато, с Днём Рождения!
Можно было бы много сказать о том, какой ты замечательный, но, думаю, присутствующие знают это и так

Мой подарок - этот текст. Возможно, не лучший выбор тематики, но я верю, что так тоже могло быть.

Название: Изнанка
Автор: gero_likia
Бета: Soul of a Black Raven
Персонажи: Минато, Наруто
Категория: gen
Рейтинг: NC-17
Жанр: AU, angst, drama
Предупреждения: графические пытки
От автора: Огромное спасибо моей бете *_______* Мы, конечно, не добетили это до конца, но в этом моя вина И традиционно уже выкладываю в последний час
Размещение: запрещено

Наруто осмотрелся.
Если не знать, что это за помещение, кабинет можно было принять за медицинский, а именно - хирургический. Множество сверкающих крючков, зажимов, пинцетов, игл, разложенных по размеру в прозрачных ящиках вдоль стен, притягивали взгляд первым делом. Они поблёскивали острыми гранями под холодным неестественным светом, не оставляющим места для теней и оттого пугающим.
...Когда отец сказал, что собирается готовить его к взрослой жизни, Наруто очень не понравился его тон. Слишком ровный и подчёркнуто безэмоциональный, ни одной интонации - сухая констатация факта, не более того. Редко, очень редко Четвёртый Хокаге разговаривал с сыном так. Даже немного не по себе сделалось - что он придумал? Какую тренировку? ...
Затем, когда глаза привыкали к сверканию инструментов, взгляд цеплялся за большое кресло у дальней стены, и сразу становилось понятно истинное предназначение кабинета. У кресла были две подставки, чтобы держать ноги широко разведёнными, и металлические крепления для рук, ног и головы, рассчитанные на очень строптивых... посетителей.
...Наруто умел выживать в экстремальных условиях, мог разобраться практически с любым противником своего возраста и со многими старшими, не боялся боли и обладал очень устойчивой психикой. Чему ещё учиться? ...
Потом глаза останавливались на... турнике, наверное? Немного выше среднего человеческого роста и вряд ли предназначенный для лечебных целей, он служил последним опровержением иллюзии, что кабинет - медицинский. Хотя пахло здесь сугубо больничной стерильностью, а в одном из шкафчиков за прозрачными дверцами поблёскивали стеклянные бутылочки с лаконичными надписями. В некоторых были яды, в других - лекарства. Их предназначение и свойства Наруто знал: недавно прошёл краткий курс основ медицины под руководством Цунаде.
...Тогда отец сказал.
Жизнь Хокаге не ограничивается схватками. Каге должен разбираться во всём, чем живёт Селение. В экспериментах тайных лабораторий. В шифровке секретных посланий. В обучении детей. В допросах. В пытках. ...
Отец, оставивший Наруто одного на несколько минут, вернулся не один.
Здесь становилось не по себе - слишком безжизненной была обстановка. Одно освещение, которое угнетающе действовало на глаза, чего стоило. А отсутствие окон дополняло давление на психику.
... Пыточные помещения по традиции находились под землёй. Из-за этого Наруто поначалу нафантазировал мрачные пещеры, так что теперь был слегка выбит из колеи увиденным. Оно ни в чём, кроме отсутствия окон, не отвечало его представлению об экзекуциях. ...
С Четвёртым Хокаге вошли двое Анбу в масках, державшие за руки осунувшегося парня. Ему было около восемнадцати - немногим старше самого Наруто - и, пожалуй, он даже был смутно ему знаком. Кто же... ах, точно. Шпион из Камня. Нашумевшая в высших кругах история - он с детства жил в Конохе и с детства выведывал секреты. Раскрылся случайно при передаче сведений о тайных убежищах для гражданских, выстроенных на случай нападения. Его поймали вчера, и Наруто застал его в кандалах в кабинете отца. Но, поскольку он вернулся с миссии едва живой и не особо вникал в тонкости истории, не обратил особого внимания на главного виновника, запомнил только имя и упрямое выражение лица.
Парня усадили в кресло почти без сопротивления - хватило одного взгляда Хокаге. Наруто знал, что выдерживать его психологическое давление - если отец хотел надавить - могли только люди редкой силы воли. Может, шпион к ним и относился когда-то... но с ним уже наверняка поработали. А во время обработки ломались даже самые сильные характеры.
Щёлкнули зажимы, фиксируя шпиона в кресле.
- Я думаю, ты знаешь, что я хочу от тебя услышать, - сказал Четвёртый.
Как же зовут этого парня? Кагами, кажется...
Он промолчал.
- Выйдите, - скомандовал Хокаге.
Анбу, к которым это относилось, просочились в коридор, тихо прикрыв за собой дверь. Вместо них вошёл Ибики, молча подпер собой косяк, скрестив руки на груди в ожидании распоряжений.
Только сейчас Наруто сообразил, что комната наверняка звукоизолирована.
- Ну что ж. Наруто, напомни мне расположение основных болевых точек... скажем, на плечах. Голову мы не тронем. Ему ведь нужно будет как-то говорить.
- Я не... - сглотнул Наруто, до которого наконец-то одним резким уколом дошло: то, что сейчас произойдёт, будет резко отличаться от допросов, на которых ему уже приходилось бывать.
- Ты не помнишь? - отец поднял брови в демонстрации вежливого удивления. Зная, что Наруто совсем не это хотел сказать.
- Я не хочу... зачем? - Наруто осёкся и досадливо прикусил губу, едва договорив. Он знал, зачем он здесь и зачем здесь шпион. Просто трудно было знать, что сейчас сделают с беззащитным человеком, и не иметь ни возможности, ни права вмешаться. Ни даже права сочувствовать.
- Нам нужно узнать, что ещё он успел передать своим... назовём их покровителями, - деловито, настраивая на рабочий тон, напомнил отец. - А раз он не хочет говорить добровольно - придётся применить убеждение.
- Я не хочу при этом присутствовать, - надтреснутым голосом сказал Наруто раньше, чем понял, что это выглядит жалко. Его ведь предупреждали, спрашивали, готов ли он, и он, задрав нос, заявил, что не боится. А что теперь? Не сдержал слова. Неверно оценил свои силы. Правильно отец и Ибики смотрят с неодобрительным изумлением. Но Наруто понял, что происходящее для него действительно слишком, и глухо сказал: - Я здесь всё равно не нужен. Знаешь, я лучше пойду, - а потом развернулся к двери.
Но его остановил приказ отца.
- Ты никуда не уйдёшь, Наруто. Ты должен уметь причинять боль не только в горячке боя.
- Я не хочу, - сквозь зубы выдавил Наруто, злясь на себя за бесхребетность. - Я не садист!
- Я тоже, - усмехнулся отец, заставив проглотить едва не сорвавшиеся необдуманные слова. - Но если есть необходимость причинить кому-то боль - её нужно причинить. Или тебе мешает его невинная внешность? Забудь про это. Помни одно - он заслужил. Он нас предал, Наруто.
- Я отказываюсь принимать такую необходимость, - мрачно сказал Наруто, наконец-то полностью определившись со своей позицией. - Можно узнать другими методами.
- Да, можно, - легко согласился отец. - Проанализируй всю его жизнь, каждый шаг и каждый вздох, а потом сделай выводы: чем он интересовался, с кем встречался, кто из этих людей был информатором Камня и какого рода сведения от него получил. На это у тебя есть сутки - потому что в таких вопросах нельзя медлить. Справишься?
Наруто молчал.
- Это - часть взрослой жизни, - отстранённо прокомментировал отец, задумчиво разглядывая стеллажи с приборами.
Парень... Кагами... дрожал в кресле - с унизительно разведёнными, как у рожающей женщины, ногами. Пока одетый - но одежду ведь легко просто разрезать...
А Наруто вспомнил, как просил отца подготовить его ко взрослой жизни... если бы он знал, как именно это случится.
Отец внезапно возник за спиной, и Наруто вздрогнул от его неожиданного появления - впервые в жизни почувствовав себя неуютно от такой близости. Не потому, что боялся, но...
- Я знаю, что это тяжело, - тихо прошептал отец, положив руку ему на плечо. - Мне тоже было тяжело учиться. Но сейчас не место эмоциям. Запомни. Это - первый и последний раз здесь, когда я говорю тебе что-то подобное.
Значит... значит, заниматься этим они будут регулярно.
Наруто стало страшно.
Кагами уже успокоился, только дышал слишком уж правильно, искусственно. Нет, не Кагами. Шпион. Потому что если называть его по имени, даже про себя, - будут эмоции. Отец прав, надо учиться.
Наруто терпеть не мог такую необходимость. Не готов был смириться. Не готов был причинять боль - вот так, холодно, пусть она сто раз заслуженная. Это было просто неправильно. Но...
Если даже отец не видит иного выхода - его ведь нет.
Наруто привык находить выходы из неприятных ситуаций. Но здесь, сейчас - вынужден был смотреть на то, как Ибики под равнодушным взглядом Четвёртого Хокаге аккуратно вспарывает брюки и рубашку, не задевая кожи. Как убирает обрывки ткани, как, повинуясь кивку, берёт в руки скальпель среднего размера.
Нет, о нет.
- Мы пока только смотрим, Наруто.
Пока.
Это очень страшное слово.
Лезвие рассекло кожу на щиколотке быстро, и Наруто знал, что такой разрез - чистый, аккуратный и не слишком глубокий - не причиняет существенной боли. Но там, больше не защищённый кожей, пульсировал нервный узел.
Ибики, профессионалу в своём деле, не требовалась жаровня для того, чтобы раскалить металл. Ему достаточно было взять в руку стальной крючок на длинной рукоятке, чуть сконцентрировать чакру и медленно провести им по краю разреза.
Послышалось шипение спекающейся кожи и крови.
Шпион не дёрнулся, не вскрикнул, не издал вообще ни звука. Поэтому крючок нырнул в разрез, острым загнутым концом подцепил клубок нервов.
Вот теперь шпион зашёлся в надрывном кашле.
Наруто била крупная дрожь, и он отчаянно старался этого не показать. Он не мог думать "Ибики подцепил крючком нервы и потянул вверх". Не получалось. Только обезличенное "Крючок поднялся, вытягивая тёмный клубок нервов".
Это не бой, где ран не замечаешь, пока всё не закончится. Там всё честно, здесь - нет.
Шпион рванулся из держателей, однако они были рассчитаны на куда большую физическую силу. Он, не выдержав, закричал пронзительно и болезненно - так, что у Наруто засвербело в ушах.
- Ты знаешь, что я хочу услышать, - дождавшись, когда голос шпиона сорвётся, сказал Хокаге. Отцом его тоже называть не получилось. Не сейчас.
- Я сказал всё, что знаю!
- Три встречи за всю твою жизнь?
- Да!
- Нет.
Следующий разрез - под коленной чашечкой. Кровь закапала вниз.
На этот раз - длинный шуруп с редкой резьбой. Он ввинчивался медленно, мучительно, а крик шпиона звенел, отражаясь от стен.
Наруто очень хотелось заткнуть уши, а лучше - выскочить за пределы комнаты, отгородившись от происходящего звукоизоляцией. Но...
Это должно было учить его. Верность, что проявил шпион своему Селению, была достойна уважения. Даже если он ничего больше не скажет - он не должен страдать напрасно. Это меньшее, чем Наруто мог компенсировать то, что происходило. Наруто должен научиться, иначе чужая боль будет напрасной. Скорее всего, в дальнейших пытках нет смысла, шпион больше ничего не скажет - разве что Хокаге улыбнётся удача. Значит, теперь основная цель происходящего - научить Наруто. Значит, он должен запомнить и преодолеть себя...
Наруто замер. Не в шоке от того, что Ибики, поняв неэффективность таких простых методик и повинуясь очередному кивку Хокаге, начал готовить инструменты для какого-то явно более эффективного воздействия. Оттого, что Наруто понял - его учили ломать себя, подчиняться необходимости, даже если она ему не нравилась.
Да, шпион, преданный Камню, иначе не выдаст ни крупицы ценной информации. А под пытками может и признаться в том, что необходимо знать ради безопасности Конохи.
Особенно - под угрозой кастрации.
Наруто был отнюдь не уверен, что сам вытерпел бы подобное. И в процессе, когда одно яичко уже раскрыл надрез, а внутрь вошёл пинцет с загнутыми краями, шпион не выдержал: захлёбываясь криком и слюной, начал говорить что-то, сбивчиво, нечленораздельно, в явном ужасе и от того, что с ним делают, и от того, что он всё-таки сдался.
Было жутко - прежде всего потому, что Наруто наконец-то почти расслабился. Ведь раз шпион заговорил - то всё закончилось, и скоро можно будет идти.
А Наруто очень хотелось сбежать отсюда. Происходящее оказалось для него слишком тяжёлым и объёмным. Не обдумать за один раз.
Пока что он понял лишь основное. Его, как всегда, учили сразу нескольким вещам. Не только причинять боль в ситуации, далёкой от драки, где рискуют оба и либо ты, либо тебя. Но и ломать себя, если нужно. Подчиняться необходимости, которая ему не нравилась и даже вызывала отвращение. Делать противные природе вещи ради блага Селения.
Отец... отец научился. И хотел того же от него.
Наруто сцепил зубы. Метод пыток был эффективен, и отец прекрасно это показал, получив всю необходимую информацию. Цель оправдала средства с лихвой: Ибики приостановил пытки, давая шпиону возможность говорить чуть чётче и разборчивей. Но как только он замолкал, процедура возобновлялась.
Информация лилась рекой. Слюна пополам со слезами и кровью скапливалась в уголках потрескавшихся прокушенных губ, стекала на шею и застывала противной коркой; кровь капала из разрезов на ногах и мошонке.
Выхода не было.
Наруто сцепил зубы. Да, он тоже не видел выхода - как и отец.
Но это не означало, что с этого момента он бросит его искать.

@темы: Minato&son, Фанфики

---

[Альбафика]

Art Trade - MinaKushi by =irenukia on deviantART

@темы: FanArt

---

[Альбафика]

Happy Uzumaki Familly by ~shadsonic2 on deviantART

@темы: FanArt

---

[Альбафика]

Happy Halloween QoQ by *Tomokou on deviantART

@темы: FanArt

---

[Альбафика]

Our Family by ~Aurinya on deviantART

@темы: FanArt, Minato&son, Кушина

---

[Альбафика]

Soulmates by ~BekasStrife on deviantART

@темы: FanArt, Кушина

---

[Альбафика]

Naruto : Thank you by *mrsloth on deviantART

@темы: FanArt

---

[Альбафика]

К последним главам манги.

Come by ~kunoichi-san on deviantART

@темы: FanArt

---

[Альбафика]

Чем-то недоволен

minato yondaime by *yaichino on deviantART

@темы: FanArt

---

[Альбафика]

Советую посмотреть всю галерею автора ^^

naruto X minato JUST A DREAM by *AikaXx on deviantART

@темы: FanArt

---

[Альбафика]

Снова DA

Happy days of MinaKushi by ~Ariela-san on deviantART

@темы: FanArt

---

Фанфики с Минато

[Akatsuka]

Свет – очень изменчивая категория. И совсем неважно при этом, что на самом деле он – не более, чем просто электромагнитное оптическое излучение.

В пещере было темно и сухо, только из круглого отверстия в потолке падал идеально прямой, как клинок, столб бело-золотого солнечного света. И в этом ярком чистом свете особенно гротескно смотрелся небрежно сколоченный деревянный гроб, поставленный вертикально.
Мадара отряхнул руки и уселся прямо на стол. Чуть подумав, снял маску и аккуратно положил рядом с собой, усмехнулся и предложил:
- Выходи уж. Я все равно не собираюсь использовать печать подчинения.
Пылинки, танцевавшие в столбе света, были похожи на мелкую серебряную пыль.
Крышка гроба откололась и беззвучно упала на пол, подняв в воздух еще больше пыли. Человек, облаченный в длинный белый плащ, какое-то время стоял неподвижно, потом сделал широкий шаг и вступил в столб света.
Бледно-голубые глаза в ярких солнечных лучах казались стеклянными и какими-то странно отстраненными. Человек чуть склонил голову, пристально и бесстрастно рассматривая Учиху, и наконец медленно произнес:
- Зачем ты призвал меня?
Мадара устроился поудобней и пожал плечами, просто ответив:
- Мне скучно, - он демонстративно вздохнул. - Поговорить последнее время не с кем... К тому же, решил проверить, удастся ли мне провернуть парочку старых трюков. Рад видеть, что не растерял сноровку!
Учиха замолчал, ожидая реакции на свои слова. Но гость ничего не ответил, медленно обвел пещеру внимательным взглядом и снова посмотрел на хозяина.
Мадара усмехнулся и взмахнул рукой:
- Представляешь, как обидно – здесь никто не в силах оценить всю грандиозность моих планов! Вот я и решил пригласить кого-нибудь, с кем можно поговорить нормально, на равных, - он чуть помолчал и серьезно добавил. – С возвращением в мир живых, Намиказе Минато, Желтая Молния Конохи.
Гость даже не вздрогнул. Перевел взгляд на собственные руки, медленно сжал кулак, словно прислушиваясь к своим ощущениям.
- Эдо Тенсей, как я понимаю? – его голос был ровным и почти безэмоциональным. Неживым.
А впрочем – каким еще ему быть?
Мадара хмыкнул и потер щеку костяшками пальцев:
- Разумеется. Насколько я знаю, Орочимару однажды пытался призвать тебя, но Сарутоби ему помешал... Вечно мне приходится доделывать все за моими нерасторопными подчиненными! Это довольно утомительно, не находишь?
Минато опять ничего не ответил. Кажется, рукава собственной одежды интересовали его куда больше, чем разговор. Ах да, наверное, довольно трудно привыкнуть снова к осязанию, столько лет пробыв бесплотным духом...
Учиха посерьезнел и задумчиво сообщил:
- На самом деле вернуть мертвых нельзя. Эта техника действует всего пару часов, - он всмотрелся в лицо гостя и картинно воскликнул. - Только не говори, что ты расстроен!
Намиказе наконец снова поднял взгляд на него и медленно спросил:
- И ради этой пары часов ты пожертвовал чьей-то жизнью?
- Ну... да, - Мадара невозмутимо пожал плечами. - А почему бы нет? Тебе тоже случалось жертвовать жизнями своих подчиненных, и причем, осмелюсь заметить, делал ты это более чем спокойно.
Похоже, данный разговор обещает быть действительно интересным.
Минато какое-то время молчал, потом так же медленно произнес – однако в его голосе появился смутный призрак эмоций:
- Была война. И я... делал это не ради собственной выгоды и уж тем более не ради собственного минутного удовольствия.
Определенно, очень интересным.
Учиха сложил руки на груди и негромко фыркнул:
- Ох уж эти чистюли... Ну да, такой вот я бездушный злодей, - он улыбнулся и опять пожал плечами. - Надо ведь кому-то играть эту роль! И, по крайней мере, я честен.
Намикадзе смотрел на него, не мигая, потом едва заметно скривил губы, бросив:
- Честен? Ты? Да все твои слова – мастерски выстроенная ложь, настолько невероятная, что ты веришь в нее сам!
Почти минуту было тихо.
- Ух, - наконец выдохнул Мадара, сделав вид, что впечатлен. - И откуда только ты так хорошо меня знаешь?
Минато уже снова был идеально спокоен. Он поднял взгляд к отверстию в потолке, даже и не думая щуриться от яркого света, и ровно произнес:
- Я просто вижу это. Когда ты умираешь, границы реальности стираются.
Мадара мог бы спросить, каково это – вернуться вновь к жизни, спустя почти шестнадцать лет.
Мог бы... но он сам однажды видел смерть слишком близко.
Поэтому знал ответ.
Пылинки продолжали свой неспешный, завораживающий танец.
Он указал гостю на стоявшее напротив стола кресло, тот вновь пристально посмотрел на Учиху, однако все же сел – прямо и деревянно, как кукла. Хотя нет, даже Сасори никогда не сидел так неестественно ровно.
Мадара негромко хмыкнул и хлопнул в ладоши, возвестив:
- Ну что ж, я предлагаю устроить негласное соревнование!
В глазах Минато не мелькнуло ни малейшего проблеска интереса.
- В чем же оно должно заключаться? И, кстати, почему именно «негласное»?
- Ээ... да просто фигура речи такая, - беспечно отмахнулся Учиха и без перехода задумчиво произнес. - Скажи-ка, Намиказе, а ты случайно не родственник Сенджу?
Все тот же равнодушный взгляд в ответ:
- Почему ты так решил?
Мадара потер затекшую шею, глядя в потолок:
- Ну, ты вообще-то здорово на Нидайме похож, особенно когда пытаешься выглядеть суровым и серьезным. Хотя Нидайме, конечно, был куда большим ублюдком.
Воспоминания... были не самым приятным, чем он обладал.
Молчание длилось так долго, что Учиха уже собрался сам продолжить разговор, когда Намиказе вдруг ответил:
- Моя мать была его младшей дочерью.
Вот как.
Даже так.
- Я так и знал, что все пафосные рассуждения Хаширамы о демократии – не более, чем ловкий политический ход! – воскликнул Мадара, изобразив праведное возмущение. - Ввел ведь все-таки в своей драгоценной Конохе неофициальную монархию, чтоб его! То-то малыш Орочимару бесился... не судьба ему по-любому Хокаге стать!
Подумать только... Он ведь просто предположил, совсем не ожидая, что догадка окажется верной.
Впрочем, за столько лет уже можно было привыкнуть к тому, что судьба любит пошутить.
Минато чуть повернул голову и ровно ответил, ничуть не впечатленный пламенной тирадой:
- Вообще-то, ты кое-что упустил в своей схеме. Вернее, кое-кого.
- Да-а? – удивленно протянул Учиха, заинтересовавшись. - Это кого же, интересно?
- Сарутоби.
Пылинки сверкали, как искры.
Водяные часы на стене беззвучно перевернулись.
Мадара негромко рассмеялся, сам изумившись тому, как хрипло и сухо прозвучал этот смех, и весело спросил:
- А ты что, не знал, что он был незаконнорожденным сыном Хаширамы?
Минато медленно моргнул.
- Но...
- А фамилию ему придумали специально, - продолжил Учиха, скрестив ноги. - Он ведь едва ли не с пеленок научился призывать эту свою неотесанную обезьяну – ну, в честь нее и назвали дитятко. Он, кстати, не знал, кто его настоящий папаша. Хотя, думаю, догадывался, конечно.
- Но... - снова повторил Намиказе.
Мадара не дал ему договорить, опять хрипло рассмеялся, чувствуя торжество и одновременно странную горечь:
- О дааа, я могу тебе много интересного понарассказать, много тайн могу открыть! Все эти кланы, которые теперь так кичатся своим благородством – они ведь из грязи поднялись! Были сущими ничтожествами... И Хьюги, дражайшие родственнички, ничуть не лучше. Удивляюсь, как они пока не стали работорговцами, с их-то печатями подчинения... А уж про Сенджу я вообще молчу!
Минато медленно поднял руку, отбросил с глаз волосы. Чуть скривил губы.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что Учихи были единственным достойным кланом за всю историю Конохи?
Мадара ждал этого вопроса.
Он пожал плечами и спокойно ответил:
- Да нет, почему же. Именно поэтому они «были». Моя ошибка молодости, а ошибки, знаешь ли, надо исправлять. Ну, я и исправил в меру сил.
Намиказе чуть качнул головой, не сводя с него прозрачного стеклянного взгляда:
- Какой же ты...
- Знаю, знаю, давай обойдемся без взаимных комплиментов, - решительно прервал его Учиха. - Ты, знаешь ли, тоже не подарочек. Я, по крайней мере, не пытался превратить собственного сына в оружие.
Он ожидал хоть какого-нибудь проблеска эмоций, но Минато просто перевел взгляд на столб света.
- Я тоже.
- Да неужели? – притворно изумился Мадара. - И что же ты тогда сделал?
Ответ был так же спокоен:
- Ты все равно не поймешь.
Даа, похоже, мертвеца не так-то просто вывести из себя... Жаль, очень жаль. Теряется половина очарования от игры...
Ну да Мадара все равно не собирался отступать.
Он хмыкнул и демонстративно вздохнул:
- Ну да, куда уж мне... А все-таки ты действительно похож на Нидайме. Я бы даже сказал, слишком похож. Остался бы ты жив – через пару лет превратился бы в тирана.
Это заявление, кажется, вызвало какой-то проблеск интереса. По крайней мере, Минато снова посмотрел на него.
- С чего такие выводы?
- Я просто умею наблюдать, - спокойно сообщил Мадара. - И видеть. У тебя взгляд человека, который знает, что такое власть и как ее правильно использовать.
Намиказе молча прикрыл глаза и замер.
Пылинки танцевали в неуместно ярком солнечном свете, и человек в кресле напротив был похож на труп. Хотя, он ведь и был им.
Беседы с мертвецами, пожалуй, можно смело назвать довольно оригинальным времяпрепровождением.
Ты ведь этого не одобрил бы, не так ли, Хаширама? Как жаль, что меня не было рядом, чтобы увидеть, как ты безвольной куклой исполнял все приказы Орочимару, пытаясь убить собственного сына, выглядевшего старше тебя минимум вдвое...
Мадара встряхнулся и с улыбкой спросил:
- Скажи-ка, а как там, в загробном мире? Вы, ну, в смысле, души, как-то общаетесь между собой? Пересекаетесь?
Ему не было интересно.
Но он хотел проверить, что ответит Намиказе.
Минато какое-то время молчал, потом негромко произнес, не открывая глаз и почти не шевеля губами:
- Не знаю. Я навеки заключен во власти шинигами… если, конечно, меня не попытается однажды призвать еще кто-нибудь.
У мертвецов нет тайн.
Мертвецов не трогают проблемы живых.
Мертвецы... это мертвецы.
- Вооот как, - задумчиво протянул Мадара, потирая подбородок. - Значит, с духами своих родственников-предшественников ты не виделся... Ну, тогда совсем неудивительно, что ты многого не знаешь!
Намиказе медленно открыл глаза, потемневшие, ставшие почти живыми, только словно покрытыми тонкой коркой льда. Учиха спокойно встретил его взгляд и чуть усмехнулся:
- Прости, к старости стал малость болтлив. А кстати знаешь, я тут так подумал: история ведь повторяется даже более полно, чем мне казалось поначалу! – он развел руками. - Сенджу в тот раз едва не убил меня... значит, теперь, ради поддержания справедливости, Саске, как последний из Учих, должен убить твоего сына, в котором течет кровь Сенджу, хоть и изрядно разбавленная, надо признать.
В голосе Минато снова послышалась тень эмоций:
- Он его уже едва не убил три года назад.
- Правда? – притворно удивился Мадара. - Какая жалость. Я имею ввиду, что не добил. Тогда бы у меня сейчас было куда меньше проблем.
Лед треснул. Треснул и надкололся, как кристалл кварца.
Синий свет глаз Намиказе Минато мог соперничать по яркости с желтым светом солнца, в котором все так же неспешно танцевали желтые пылинки.
Водяные часы на стене снова перевернулись.
Учиха торжествующе улыбнулся:
- О-о, вот про этот твой взгляд я и говорил! Кстати, все хотел спросить: а как твоя жена отнеслась к тому, что ты решил сделать из собственного сына джинчуурики? Или она умерла раньше, чем сия светлая мысль пришла тебе в голову?
Уголок губ Минато гневно дернулся, когда он откинул голову на спинку кресла и сухо бросил:
- Заткнись!
Мадара мысленно поздравил себя и вскинул руки в защитном жесте:
- Все, все, уже молчу. Совсем необязательно так кипятиться, - он притворно вздохнул. - Эх, все-таки, чем дольше живу – тем сильнее убеждаюсь, что от всех связей, что дружеских, что любовных, один только вред. Тем более для политика. Ты так не считаешь?
Намиказе, уже вновь идеально спокойный и неживой, безэмоционально повел плечом:
- Какая разница?
Учиха прищурился и как бы между делом уточнил:
- Скажи, а ты сожалел о своих учениках?
- Что?.. – Минато недоуменно моргнул.
Мадара с трудом сдержал ухмылку и задумчиво проговорил:
- Ну, это ведь все-таки в какой-то мере тоже были твои дети, ты должен был чувствовать за них ответственность, заботиться о них... Или они являлись для тебя просто солдатами?
Намиказе поднял руку к лицу, пристально глядя на собственную ладонь, и наконец почти устало выдохнул:
- Да что ты можешь понимать?
Теперь он выглядел практически живым. Трупная серая бледность покинула лицо, глаза опять стали ярко-голубыми, в мускулах уже не чувствовалось прежней одеревенелости.
Это значит, что действие техники подходит к концу. Какая жалость, похоже, он выбрал слишком слабое тело-носителя...
Что ж, в таком случае пора заканчивать разговор.
Мадара закинул руки за голову и спокойно согласился:
- Ничего. Совершенно ничего, - помолчал немного и медленно, внимательно следя за реакцией собеседника, за малейшим изменением в выражении его лица продолжил. – Я действительно не понимаю, как можно так спокойно смотреть в глаза любимому ученику, принося извинения за то, что не успел и не спас другого своего ученика. Бедные дети... А может, твоему сыну повезло, что ты умер? – воскликнул Мадара, словно эта идея только что пришла ему в голову. - Так он, по крайней мере, будет знать тебя героем!
Йондайме выпрямился в кресле, глядя куда-то в стену, и ровно произнес:
- Учиха. Чего ты хочешь добиться своей болтовней?
Какая досада, что мертвецы умеют так хорошо скрывать свои эмоции.
- Да ничего, наверное, - устало пожал плечами Учиха, внезапно почувствовав на своих плечах груз всех прожитых лет. Долгих, долгих лет. - Я просто пытаюсь понять, как такой человек мог добровольно пожертвовать своей душей ради жителей одной маленькой жалкой деревушки.
Минато посмотрел ему прямо в глаза и одними губами ответил:
- Не поймешь.
- Знаю, - спокойно согласился Мадара и почти весело хмыкнул. - Загадка ты, внук Нидайме... А ну и демоны с тобой.
Пылинки в своем танце завивались спиралью, почти водоворотом. Солнечный столб начал постепенно меркнуть – видимо, на небо наползала грозовая туча.
- Зачем ты призвал меня? – повторил Намиказе свой первый вопрос.
Учиха хмыкнул и спрыгнул со стола. Обошел кресло и приблизился к дальней стене, на которой было множество полок с оружием и свитками.
И к чему ему все это?..
- Мне скучно, - со вздохом произнес Мадара, повторяя свой изначальный ответ, и повернулся к собеседнику. - Мне просто скучно. Да, да, знаю, я сам начал эту игру... но, признаться, уже здорово устал от нее.
Минато ничего не ответил. Его кожа снова начала сереть... а может, все дело было в том, что просто изменилось освещение.
Водяные часы на стене перевернулись в третий раз.
Учиха опять хмыкнул и почти весело, почти с азартом предложил:
- Ну что, проверим, чье влияние на Девятихвостого в итоге окажется сильнее?
Намиказе склонил голову и утвердительно прикрыл глаза:
- Проверим.
Через секунду в кресле сидел труп какого-то рядового шиноби Воды. На пол осыпалась груда серого затхлого песка.
Мадара устало потянулся, разминая плечи, и произнес, обращаясь не то к потолку, не то к самому себе:
- Что ж, спиритический сеанс окончен.
А может, в следующий раз имеет смысл попробовать призвать старого доброго друга Хашираму?
Хотя... нет. Это развлечение он прибережет напоследок – до того момента, когда полностью разрушит Коноху, любимое детище Сенджу.
Мадара надел маску и, весело насвистывая, покинул пещеру. Надо будет потом приказать кому-нибудь убрать труп.

Интересно... в какой именно момент своей слишком долгой жизни он перестал видеть свет?

@темы: Фанфики

---

[Альбафика]

Эта ссылка ведет на додзиси по Минато\Кушина

minakushi: mock doujin cover by *Nishi06 on deviantART
Ну и просто красивый арт с семьей Минато:

Посмотреть

Uzumaki Family by *gabzillaz on deviantART

@темы: FanArt

---

[Альбафика]

Результаты раскопок DA -

mother to be-father to be by ~kaffe-shachor on deviantART
И еще два с похожей тематикой

Вот здесь

red haired by ~kaffe-shachor on deviantART

_Kushina's big plans_ by ~ladygt93 on deviantART

@темы: FanArt, Кушина