I just smile (с) A. Th.
Название: Просто поверь…
Автор: >Hime<.
Бета: Genrietta-san.
Жанр: ангст, драма, романтика.
Рейтинг: PG.
Персонажи: Минато, Кушина.
Пары: Минато/Кушина.
Предупреждение: возможен ООС персонажей; POV Кушины.
От автора: история их любви глазами Кушины. История ее веры, веры в него – самого лучшего мужчину на свете, осуществившего все ее мечты. Вера… Что может быть лучше непоколебимой веры? Лишь тот, кто внушает нам это чувство и держит свое слово до конца. Она любила Минато, и до самой последней минуты жизни верила в него, даже стоя на пороге смерти, ни на секунду не усомнилась в нем. А он сделал все, чтобы в другой, иной жизни, мечта Кушины смогла сбыться.
На написание этого рассказу меня вдохновили последние 15 глав манги, где рассказана история Минато и Кушины.
От беты: скажу одно: я никогда не читала ничего подобного! Здесь и щемящая душу романтика, и глупые, несущественные проблемы каждого из нас, и чистая любовь. Ками-сама, автор – просто милый, замечательный гений!
Размер: миди.
Статус: окончен.
Размещение: только с моего согласия.
Отказ от прав: все герои принадлежат Кисимото, я лишь пофантазировала чуток.
Фэндом: Naruto.
Читаем-с, отписываемся, кидаемся тапками)))
- Нет, Минато, не делай этого! Прошу, не надо! – я из последних сил надрываю ослабевший голос, надеясь достучаться до твоего разума. Но в эту минуту ты куда упрямее меня. Так было всегда – я упиралась в повседневной жизни по любому поводу, с какой-то отчаянной решимостью идя до конца даже в пустяковых и малозначащих вопросах. Ты лишь улыбался, с нежной снисходительностью любуясь мною, и позволял быть самой собой. Но ты становился непреклонной скалой, стоило появиться серьезной проблеме, и тогда приходил мой черед отступать в сторону, восхищенно и с некой долей зависти наблюдая за четкой работой твоих мыслей и решительными действиями.
Вот и сейчас, сложив сведенные судорогой ладони, ты прожигаешь меня стальным взглядом небесно-голубых глаз, потемневших от нечеловеческого усилия, и говоришь, прерывисто дыша:
- Просто поверь в него, Кушина! - и добавляешь, позволив тени улыбки коснуться твоих сжатых в тонкую прямую линию губ. - Он же наш сын в конце концов…
Просто поверь…
Да, были времена, когда я ни за что не представила бы себе такой картины – я, гордая и вздорная, стремящаяся доказать каждому встречному свою силу и значимость, покорно пойду за тобой, поверив каждому слову тихого спокойного мальчика с непослушными волосами цвета спелой пшеницы.
Ведь поначалу я не воспринимала тебя всерьез… Ты был эдаким тихоней, невозмутимо заявившем о своем желании стать Хокаге, и ни разу не посмеявшимся надо мной и моими сумасшедшими амбициями. Со всем пылом одиннадцати лет я окрестила тебя занудой и тряпкой, хотя в душе понимала свою неправоту. Ведь тогда было проще признать за недостатки твое спокойствие, выдержку и терпение, чем вознести их в разряд добродетелей, тем самым подчеркивая собственное несовершенство. О, этого я, Узумаки Кушина, Кровавая Хабанеро деревни Скрытого Листа, не могла себе позволить! Мне было приятнее видеть в тебе неудавшегося соперника на пути к титулу Хокаге, "глупого пушка”, никогда не обращавшего внимание на задир и драчунов, чем человека достойного и прекрасно для своего возраста разбирающегося во всех премудростях ниндзютсу. Приятнее, но… Было ли это правильно?
В те годы я летела по жизни, как пущенная стрела – прямо, без колебаний и сомнений, только вперед. Всего пыталась добиться сама, ни у кого не просила помощи, сбивала кулаки в кровь и концентрировала чакру до потери пульса, а по ночам, давясь слезами злости и отчаяния, заливала порезы от кунаев перекисью. Но тщетно… К четырнадцати годам я едва-едва достигла уровня генина, откровенно сидя на шее третьей по счету команды. Я старалась, старалась изо всех сил, но сидящие глубоко внутри упрямство и тщеславие сводили на нет все мои усилия. Чего не скажешь о тебе… В год нашего знакомства ты сдал экзамен на чуунина, приведя свою команду первой и без потерь. Сандайме Хокаге-сама лишь одобрительно хмыкнул, изучая твое открытое лицо и чистые глаза.
Три года спустя, когда я с позором провалила вторую попытку исправить свое плачевное положение, ты легко и непринужденно получил звание джоунина. Вернее, мне хотелось думать, что легко, так сказать, на халяву, но я знала цену твоей победы. Ты тренировался, как одержимый, ни разу не дав себе ни малейшей поблажки. Солнце или дождь, туман или снег, - идя из Академии мимо полигонов, я была уверена, что увижу там твою светлую макушку, с умопомрачительной скоростью мечущуюся между манекенами, снарядами, искусственными стенами и преградами. Ты не пропустил ни единого дня за эти три года, твое мастерство росло в буквальном смысле на дрожжах, но я упрямо стояла на своем – ты везунчик, баловень судьбы, незаслуженно получающий все призы и награды. А я – слабачка и неудачница, Кровавая Хабанеро, за три годы учебы в элитной Академии освоившая лишь нехитрое искусство избиения надоевших задир.
И сейчас я шла к резиденции Хокаге, где состоится поздравление тех, кто прошел испытание и теперь может состоять в АНБУ. Никто не звал меня, да и не надо – как бы не были малы мои способности, незаметно пробраться я могу почти в любое место. И снова внутри меня нешуточная борьба – я придумала тысячу причин своей авантюры в надежде незаметно выпихнуть из сознания правду. А правда в том, что там будешь ты… Снова первый, снова с лучшими результатами, скромный, тихий, но уверенный в себе и своих силах. Ты никогда не бросаешь слов на ветер, всегда добиваешься поставленных целей, а твои глаза не перестают гореть, словно далекие звезды, и порою мне кажется, что если внимательнее присмотрюсь, то увижу там отражение собственных мечтаний…
Но это все глупости! Не может такой тихоня, как ты, невыносимый пай-мальчик, знать, о чем я мечтаю!
Не может… Но жизнь каждый день доказывает мне обратное – ты можешь все.
Уже после официальной части я осторожно вышла из резиденции, крутя головой во все стороны в надежде увидеть тебя еще раз. Вон стоит Хокаге-сама, а рядом с ним – его ученики, сильные и взрослые, легендарные Саннины. Точнее, сейчас их только двое - Орочимару дни и ночи пропадает где-то, и потому рядом с учителем лишь Тсунаде и Джирайя. Я не сводила восхищенного взгляда с принцессы Сенджу. До чего же она красива! И уверенная в себе, и сильная, и привлекательная! Я не хотела, чтобы полдеревни сохло по мне, как по этой неприступной красавице, но… Но могла бы судьба послать мне того самого единственного, который защитит и спасет меня от самой себя?
Раскатистый неудержимый смех оторвал меня от внезапно нахлынувших романтических мечтаний. Твой сенсей, как всегда, в своем репертуаре – не пропустил ни одного смазливого личика, проходящего мимо, при этом успевая слышать все, что говорят ему его собеседники. Он ответил Хокаге, и в его голосе явственно проскальзывали нотки гордости и восхищения:
- Сарутоби-сенсей, спасибо! Мне, как учителю Минато, особенно приятно слышать это от вас…
Слышать что? Я словно превратилась в одно большое ухо, тихонечко затаившись в двух шагах от веселой троицы.
- Минато – самый способный в своем выпуске и, не кривя душой, признаюсь, что уже давно не встречал такого талантливого юношу. Такой силы духа я не видел ни в ком, кроме Сенджу Хаширамы, моего учителя и основателя деревни Скрытого Листа. Джирайя, это великая честь – быть наставником будущего Хокаге! – и Сарутоби-сама с доброй улыбкой похлопал своего уже взрослого ученика по плечу.
Будущий… Хокаге…
Значит, твои слова – не пустой треп, раз сам Хокаге признает их. Как же так… Как же так?! Хотя, разве можно было ожидать чего-то иного? Ты ведь всегда добиваешься поставленных целей!
И я побрела дальше, строго-настрого запретив себе искать тебя в этой огромной радостной толпе. Может быть, сначала я и хотела поздравить тебя, потому что… Эх, да что тут скрывать – я всегда восхищалась тобой, пусть при этом и завидовала, пусть и не находила в себе сил работать так же усердно.
Полгода назад в меня запечатали Девятихвостого, и об этом знала вся деревня. Не скажу, что после этого ко мне стали относиться, как к прокаженной, но я кожей чувствовала то напряжение, что возникало при моем приближении к ровесникам, сокомандникам, одноклассникам… Мягко и осторожно, они миллиметр за миллиметром выталкивали меня из своего окружения, пока я не обнаружила, что осталась совершенно одна. Ни подруги, с которой можно было бы посплетничать обо всем на свете, ни даже тех мальчишек, что дразнили меня раньше каждый день. Вакуум, образовавшийся вокруг меня, с каждым днем становился все тяжелее и невыносимее, и лишь глядя на Минато, я находила силы идти дальше, пусть и ничтожно маленькими шажками, но все же вперед.
Нет, я найду тебя, обязательно найду! Черт с ним, с поздравлением! Мне просто хотелось увидеть тебя и еще раз свободно вдохнуть, на секунду расслабившись в той атмосфере покоя и гармонии, что были неотъемлемой частью тебя.
Чуть ли не бегом летела я по узким улочкам Конохи. Ты не мог успеть далеко уйти, не мог! Сердце радостно замерло, когда я увидела твои золотистые вихры, перетянутые синей лентой протектора, в одном из переулков. Ты стоял спиной ко мне и с кем-то разговаривал, но разве меня это остановит? Не сбавляя скорости, я свернула и направилась к тебе, но вдруг…
- … ну, пожалуйста, пойдем, Минато-кууун! – противный голос нарочито медленно вытягивал последний слог, пытаясь захватить тебя цепкими коготками соблазна и флирта. Сердце остановилось… Больно, больно, больно! Неужели я ревную?
Ты что-то говорил, вежливо и неторопливо качая головой, но я уже не слышала этого. Замерла, как вкопанная, шумно дыша и сверля яростным взором стоящую перед тобой девицу. Надо признаться, она весьма красива и фигура отличная, но она не то, совсем не то, что нужно тебе! Еще секунду назад она улыбалась тебе сладенькой улыбкой, а теперь окидывает меня холодным взглядом. В нем столько неприязни и неприкрытой ненависти, что голова начала кружиться, а ноги предательски задрожали под разом навалившейся тяжестью очередного отторжения и несбывшейся надежды. Ты повернулся, привлеченный столь пристальным взглядом своей собеседницы, и на твоих губах расцвела теплая улыбка:
- Кушина! – голубые глаза засияли искренно и радостно, и ты сделал шаг навстречу, оставив злобную девицу ни с чем. Но я слишком расстроилась, чтобы адекватно отреагировать на это. Закусив губу и сдерживая неизвестно откуда набежавшие слезы, я развернулась и позорно убежала с места моего очередного проигрыша. И пусть ты - Желтая молния Конохи, я знаю такие закоулки, что тебе ни в жизнь не отыскать меня!
Если, конечно, будешь искать…
Целый час я просидела в одиночестве на заднем дворе Академии, бездумно болтая ногами и глядя сквозь окружающие меня деревья. Качели, в очередной раз послужившие приютом неудачнице, тихо покачивались в такт моим движениям. Несмазанные петли поскрипывали, сплетаясь с шелестом ветерка в приятный убаюкивающий напев.
Солнце садилось, заливая все вокруг оранжевым светом, отражаясь от красных прядей волос, беспорядочно раскиданных по моим худеньким плечам, и слепя глаза.
Я часто приходила сюда – посидеть, подумать, поплакаться самой себе. Но в этот вечер все иначе. Исчезла причина моих слез – зануда и тихоня, стоящий у меня на пути к всемирному признанию, стал настоящим героем, отважным и сильным шиноби. Его признал сильнейший ниндзя деревни – Сандайме Хокаге-сама.
Я давно знала, что ты силен, Минато. Не техниками и приемами, но своим непобедимым духом. Знала и все равно упрямилась до последнего. И уж тем более не хотела признаваться, что ты нравишься мне. Особенно твоя улыбка… Так, как ты улыбался мне сегодня.
Ты единственный, кто был добр ко мне всегда, и твое отношение не поменялось после заключения в меня Биджу. И это разозлило меня не меньше, чем равнодушие остальных. Ну нельзя быть таким идеальным, нельзя! Но ты был, и я только сейчас поняла это…
Когда солнце село окончательно, я встала и пошла домой, с легкой улыбкой глядя на первые звездочки, робко подмигивающие мне с темно-синего небосклона. Теплый ветер приятно обдувал разгоряченное от невыплаканных слез и кипучих мыслей лицо. Листья тихо шелестели о чем-то своем, словно пытались что-то сказать мне. Погода была чудесная, и я решила прогуляться немного к окраинам деревни, доводя до ума все то, что зародилось сегодня в моей голове.
Во-первых, Минато действительно заслуживает всего того, что сказал Хокаге-сама. Он – лучший. И в том, что он станет следующим Хокаге, я уже не сомневалась.
Во-вторых, все же стоит откинуть свою дурацкую гордость и попросить его помочь мне с тренировками. Он не откажет, я знаю это… Нельзя же вечно ходить в генинах и позорить свой клан. Тем более я – единственная из оставшихся в живых Узумаки.
А в-третьих… Минато… Он такой…
Но моей мысли не суждено было развиться до конца – кто-то грубо схватил меня сзади, закрывая рот и таща в сторону темного леса. Не сразу осознав происходящее, я запоздало начала отбиваться, но бесполезно. Слишком уж силен был соперник…
Резким движением я была прижата к стволу одного из дубов, неприступной стеной окружавших Коноху. Все еще не в силах поднять взор и посмотреть в лицо тому, кто схватил меня, я крепко-крепко зажмурилась, надеясь, что это сон… Кора на древнем дереве высохла и растрескалась от перенесенных непогод и ветров, и впивалась в мою спину огромными, но не острыми шипами, свидетельствуя о реальности происходящего. Встряхнув головой и призывая на помощь всю свою былую отчаянность и храбрость, я подняла лицо вверх. Похититель был далеко не дурак – лицо державшего меня мужчины было закрыто маской; были видны лишь его глаза, настороженные и беспокойные, внимательно изучавшие мое лицо.
- Будешь кричать – глотку перережу, - глухой голос на корню оборвал готовый сорваться с губ отчаянный крик. Да и что кричать – он успел оттащить меня, как минимум, за полкилометра от деревни… Никто не услышит.
Что же делать? Что? Я не хотела, чтобы меня вели за собой, как безмолвную овцу! От одной лишь мысли об этом кровь закипела, гневно стучась в виски… Но что могу сделать я, самая никчемная куноичи деревни Скрытого Листа? Все-то у меня не как у людей. Ни способностей, ни друзей, даже волосы и те ужасны! Помидор…
Стоп! Волосы? Нет, нет, нет! Ведь никто не заметит… Никто! Но… Стоило попытаться. Хотя бы для того, чтобы потом не жалеть о не совершенном поступке.
Так меня и вели в течение пары часов – два бугая крепко держали за плечи, заведя кисти за спину. И это, как ничто, другое было мне на руку!
Волосок за волоском, я тихонько вырывала из своей пышной огненной копны тонкие ниточки, и бросала их на землю, в душе молясь, чтобы их не снесло порывом ветра. И так каждый шаг, отмечая пройденный в этот день самый важный отрезок моего пути. От отчаяния и безверия - к новой жизни, наполненной смыслом и мечтами, яркими, живыми солнечными мечтами! От холода одиночества – к человеку, ставшему для меня целым миром, подарившим счастье и отогревшим мое одинокое и замерзшее сердце…
Лишь с первыми проблесками зари мои похитители устроили привал, намереваясь отоспаться и продолжить свой путь ночью. Связав меня так, что я и пальцем пошевелить не могла, заткнув рот наспех сделанным кляпом, они завалились спать, и спустя пару минут полянка наполнилась их звучным храпом.
Я в отчаянии прикрыла глаза. Одинокая слезинка скользнула по щеке, обжигая и возвращая к суровой реальности – никто так и не пришел за мной, словно я и не жила в деревне Скрытого Листа. Было глупостью надеяться, что моя "гениальная” идея с волосами как-то поможет. Кто же разглядит? Да никто…
Тихий шелест пролетевших мимо меня сенбонов прервал стройный хор навевающего сон храпа. Тонкие иглы, покачиваясь, торчали из шей моих похитителей, а я испуганно таращилась на них, издавая невнятное мычание. Чьи-то руки быстрым движением вытащили кляп и тут же зажали мне рот, прерывая попытку закричать на весь лес. Судорожно выдохнув, я уткнулась носом в горячую ладонь, неожиданно обострившимся обонянием различая миллион запахов – отчетливо вырисовывался тяжелый аромат пропитанной дождями и потом древесины, послужившей основой для рукояти кунаев, легкие нотки свежей листвы, весенней молодой листвы, словно кто-то руками на протяжении многих часов перебирал и раздвигал ветви деревьев, кустарников, заросли травы. И в этой смеси я различила тонкий, едва уловимый аромат – шоколад с ванилью. Он ощущался на самой грани обоняния и мог показаться обманом, и я до последнего не верила, что чую его. Ведь шампунь, которым я мыла свою непокорную гриву, имел именно такой аромат… Кто-то шел по оставленному мною следам, заботливо собирая волосок за волоском, ища кратчайшую дорожку к моему спасению. Не может быть…
- Я сейчас освобожу тебя, только, прошу, не говори ни слова! – быстрый шепот возле моего уха сначала показался мне дивной музыкой. И пусть голос не был таким спокойным, как раньше, и пусть он прерывался тяжелым дыханием, словно мой спаситель долгие часы бежал изо всех сил. Я узнала бы его из тысячи. Минато…
Пара быстрых движений, и блики восходящего солнца на миг ослепили меня, отразившись от широкого лезвия особого куная. Тихий шорох упавших перерезанных веревок… А бессильно сползла вниз вдоль ствола дерева, дрожа от пережитого и не в силах контролировать затекшее тело. Будь я одна, так и просидела в беспомощном отчаянии, пока похитители не очухались бы от полученных уколов. Но со мной был ты, Минато, и в твои планы не входило вновь отдавать меня на расправу этим чудовищам. Ты резко дернул меня за руку, одним прикосновением даря заряд энергии и силы, и мы побежали прочь от безмолвной поляны, навстречу восходящему солнцу и моей новой жизни. Но меня хватило ненадолго… Душевные переживания забрали все силы, и я не могла держаться в том ритме бега, что задавал ты. Ты остановился на миг лишь за тем, чтобы легко подхватить меня на руки и бежать дальше, постепенно взбираясь все выше между огромными ветвями деревьев, вверх, к их острым вершинам, залитым невыносимо ярким солнцем и колышущимся, словно зеленая гладь океана, под порывами свежего ветра.
- Как ты нашел меня? – тихо спросила я, томясь ожиданием ответа и безумно страшась его. Ты удивленно посмотрел на меня, что-то обдумывая, а потом произнес, легко и радостно улыбаясь своими красивыми глазами и тонкими, тянущими к себе губами:
- Я знал, что ты не сдашься просто так, и потому искал хоть что-нибудь, что указало бы, где ты. И только я подумал об этом, как сразу заметил твои волосы, разбросанные по тропинке и хорошо заметные в лунном свете. А потом шел всю ночь, собирая их и следуя твоим указаниям. У тебя… - тут ты запнулся и покраснел, совсем чуть-чуть, но я разглядела тонкий румянец, заливший твое лицо. – У тебя очень красивые волосы, Кушина! – и ты снова улыбнулся, согревая и лаская взглядом.
Губы скривились в жалком подобии улыбки, силясь удержать рвущийся наружу всхлип, а слезинки вновь прочертили мокрые дорожки по моим запыленным щекам. Не осознавая, что делаю, я покрепче ухватилась за воротник твоей куртки и прижалась к груди, пряча свои слезы и слабость. Ты лишь посильнее обнял меня и ускорил бег.
Когда до деревни оставалось совсем немного, ты остановился, переводя дыхание и оглядывая местность, а я наконец-то нашла в себе силы сказать:
- Минато… Аригато.
Ты посмотрел на меня серьезно и немного грустно, а потом снова улыбнулся. И я никогда не забуду твои слова, никогда не перестану верить в них…
- Я всегда буду защищать тебя, Кушина. Я всегда буду рядом!
И в тот момент ты показался мне самым лучшим шиноби на свете, и я поняла, что мужчина, который осуществит все мои мечты, был со мной все эти годы, терпеливо дожидаясь, когда я раскрою глаза на правду.
Прошло еще три года, нам исполнилось по семнадцать лет. Все это время мы были не разлей вода, проводя вместе каждую свободную минуту. Ты обучил меня всему тому, что знал сам, помог в освоении секретных запечатывающих техник клана Узумаки, болел за меня на всех экзаменах, первым встретил, измученную, но бесконечно счастливую, на выходе из Леса Смерти. Мы гуляли долгими летними вечерами, болтая обо всем на свете, доверяли друг другу сокровенные мечты. В восхищении любовались опадающей листвой и с удовольствием вдыхали невесомый, постепенно избавляющий от навязчивых ароматов, осенний воздух. Зимой ты забрасывал меня белоснежным снегом, радуясь как мальчишка, а потом заботливо счищал его с моих волос, отогревая мои озябшие руки в своих. Весной мы бегали в лес, соревнуясь в придуманном нами самими состязании – кто быстрее найдет первый подснежник…
Позже ты сказал, что любил меня всегда, но не мог найти слов, чтобы выразить свои чувства и смелости открыться. А я… Я тоже боялась признаться тебе в своей зависимости. И еще я боялась, что мои чувства не станут взаимными.
Мы были такие молодые, такие смешные, Минато. Помнишь, да? Знаю, ты помнишь каждый миг нашей пусть и короткой, но невообразимо счастливой совместной жизни. И иногда мне кажется, что Боги подстроили тот случай специально, смеясь над тем, как мы ходим рядом, но боимся протянуть друг другу руки…
Была весна, середина мая. Стояла прекрасная погода – солнце светило целый день, достигая своего пика к полудню, а вечером уступая место томной прохладе, пропитанной сотнями ароматами распустившихся цветов. Радостно мурлыча под нос какую-то песенку, я вприпрыжку неслась по улице, улыбаясь в предвкушении встречи с тобой. Солнце светило ярко-ярко, заставляя меня жмуриться от удовольствия и буквально тянуться ему навстречу. Остановившись за сотню метров от места нашей встречи, я пару раз энергично встряхнула головой, пытаясь приструнить растрепанные от быстрой ходьбы волосы; огненной рекой густая грива растеклась по моим плечам, переходя на спину. Прищурившись, я глянула на солнце, на этот раз прямо, и снова засмеялась – представила на секундочку, что это ты. Заботливый, теплый, единственный… Самый-самый! Радостные мысли беспорядочно блуждали в голове, и не было желания выделять что-то определенное. Ты просто жил во мне, прочно войдя в мои желания и мечты и став неотделимым от образа счастья, простого человеческого счастья, которого мне так не хватало раньше.
А ноги все несли меня вперед. Окрыленная тайной любовью, толкающей на несвойственные поступки, я решилась подкрасться к тебе сзади и закрыть глаза ладонями. Сюрприз, конечно, не ахти какой, но мне очень хотелось хоть на секундочку стать ближе к тебе, имея на то вескую причину.
В те минуты моим желаниям не суждено было сбыться… Потому что, быстро выйдя из-за поворота и пробежавшись глазами по поляне, где мы обычно встречались, я увидела тебя, стоящего вполоборота. А рядом стояла какая-то девица, откровенно улыбаясь и кокетничая, соблазнительно упираясь руками в бедра и выставляя напоказ все свои прелести.
В глазах предательски защипало, а сердце болезненно ухнуло куда-то вниз, замирая и с новой силой начиная кружить в сумасшедшем танце непонимания и отчаяния.
"Этого не может быть! – мысли, одна ужаснее другой, заполнили мое сознание. – Не может! Ведь ты мой, мой… Что, как, почему? Кто она? Это… Это невыносимо…”
Резко повернувшись на сто восемьдесят градусов и не видя перед собой ничего, кроме размытой дороги и образа роковой кокетки, я побежала, как одержимая, в очередной раз готовая признать свое поражение и неспособность бороться за тебя, за свое счастье. Туда, где никто не увидит моего горя, черного отчаяния и невыносимого одиночества, вновь пришедшего на смену счастливой и беззаботной жизни.
Не помню, сколько я просидела в полном одиночестве на заднем дворе Академии, вновь безвольно опустив руки и отдавшись едва ощутимому ритму раскачиваемых ветром качелей. Наверное, долго, потому что солнце успело пройти по небосводу положенный путь и готовилось к закату, постепенно наряжаясь в багрово-золотые одежды.
"Совсем как три года назад…” – мрачно улыбнулась я своим мыслям. И, действительно, все повторяется… Вновь я отступила, вновь прячусь здесь. С маленькой поправочкой – тогда, три года назад, я обрела тебя, а сейчас, наверное, потеряла…
Подумать только, три года я не была в этом месте, не сидела на этих качелях. Три года ни одна дурная и грустная мысль не проникали в мое сознание. Три года я не плакала… А теперь я сидела и слезы медленно, капля за каплей, прокладывали старые дорожки по моим щекам. Я снова не знала, как дальше жить. Дорога, показанная тобой, словно размылась в потоках сильного ливня, превратившись в непроходимую грязь напополам с камнями. Я тону в сильных потоках и некому протянут мне руку помощи, некому прийти на мой отчаянный зов… Спаси, спаси, спаси меня! Но кричать бесполезно – ты не услышишь.
Тяжело вздохнув, я обхватила руками лицо, размазывая слезы и путаясь в собственных волосах, и опустила плечи, сжимаясь в маленький комочек. Может, так станет легче… Боль навалилась неожиданно, подло, со спины, лишая возможности нормально дышать, и я не знаю, куда деваться от нее, как избавиться. Только сердце бешено колотится, посылая сумасшедшие волны в голову. Было настолько плохо, что я физически ощущала создаваемые моим несчастным сердцем колебания.
"Надо просто дышать, ровно и спокойно, – думала я отстраненно, словно наблюдая за собой со стороны. - Дыши, Кушина, дыши, словно концентрируешь чакру перед складыванием печатей. Ну же, дыши. Вдох-выдох, вдох-выдох…”
- Ооо, Кушина?! – по-идиотски веселый голос, громогласно и бесцеремонно разбив тягостную тишину, вывел меня из замкнутого горестного круга. Подпрыгнув от испуга на месте, я чуть ли не упала с качелей, чудом успев ухватиться за поручни. Улыбаясь во все тридцать два зуба, откровенно и бесстыдно пялясь на меня, твой сенсей возник, словно черт из табакерки.
"Только старого извращенца не хватает мне для полного счастья!” – тихонько скрипнула я зубами, поспешив отвернуться.
- Такие хорошенькие девушки не должны сидеть в одиночестве, - игриво хихикнул Джирайя. – И вообще, я удивлен – обычно вас с Минато не оттащить друг от друга, а тут… Ты даже не посмотрела на любимого сенсея своего дружка. Признаться, милочка, ты жестоко обидела меня, мда… - добавил он уже немного задумчиво, но недостаточно, чтобы провести меня. Я знала старого плута как облупленного!
Признаться, на тот момент я была в таком подавленном состоянии, что ни одна из крутившихся в моей голове негодующих мыслей не подлежала облечению в должные слова, и потому я снова промолчала, украдкой вытирая почти высохшие слезы. А Извращенец продолжал трепаться, раздражая меня каждым словом своей глубоко-философской тирады.
- Определенно, странный вечер, не находишь? – впрочем, ему было совершенно наплевать на то, что я хранила гробовое молчание и даже не удосужилась издать хоть малейший звук. – Минато, как угорелый, носится по деревне, спрашивая у каждого встречного столба, куда запропастилась Кушина. А Кушина… - и тут неожиданно подскочил ко мне, резко тряся за плечи и заставляя тем самым поднять вверх лицо.
- Ооо… - глаза Извращенца округлились, когда он увидел мое заплаканное лицо. Но уже через секунду он вновь улыбался хитренько и с каким-то невыносимо-проникновенным пониманием, и его дурной голос возопил чуть ли не на всю Коноху. – Ба! Да вы поссорились, голубки! – я так и не могла понять, что тут может быть радостного, или веселого. А осознание того факта, что нас и голубками-то называть – бред редкостный, вызвало лишь новую порцию слез.
- Говорил я этому птенцу несмышленому – с девушками надо быть мягче, осторожнее. Девушек надо холить и лелеять, если не хочешь отпугнуть их навек, но разве этот балбес слушал меня когда-нибудь? – Джирайя посмотрел на меня так, словно я была его учеником, а не жертвой непонимания последнего.
- А он все отмахивался, только и спрашивал, как его Разенган выглядит… Баааака! – последнее слово Джирайя протянул по-особенному, с таким выражением, что я сразу представила Минато, его улыбку, сияющие красивые глаза, скромный взгляд… Представила и тут уж разревелась чуть ли не в голос. Потому что действительно бака!
- Ой-ёй, Кушина! – кажется, Извращенец таки заметил, что мне не так весело, как ему. Присев рядом на корточки, он обеспокоенно посмотрел на меня. – Так вы по-серьезному разругались? Ксооо… Вот дела!
Моему терпению пришел конец… Его вполне искренняя жалость оказалась последней каплей…
- Дела, говорите? Какие дела? – я резко встала с качелей, и от неожиданности Извращенец пошатнулся, усевшись прямо на пятую точку. А я, набирая обороты, постепенно перешла на крик, горестный, надрывный, истеричный крик – Да нет у нас никаких дел, нет, не было и не будет! И идите вы к черту, оба идите к черту, вы и ваш ученичок любименький! Пусть дальше Разенган свой дурацкий крутит и любезничает со всеми направо-налево, раз ему так хочется. А мне плевать, плевать, что он там делает! К черту всех! – и буквально выплюнув последние слова, я вновь рухнула на качели, захлебываясь горькими и теперь по-настоящему неутешными слезами.
- Оооу… - что ж, по-крайней мере, разговорчивости у твоего сенсея поубавилось. Но его недоумение длилось недолго. Ни капли не обидевшись на мою истерику, он начал хохотать, громко и откровенно, сотрясая все вокруг, словно это был не смех человека, а гром небесный. И, казалось, этому издевательству не будет конца. Заткнув уши, я отчаянно крутила головой, и все же не могла избавиться от едва долетавших до моего сознания слов:
- Какие же вы дурачки… - выдавил, отдуваясь, в промежутках между припадками смеха. – Оба… Баки… - и ушел, избавив меня от своего сумасшедшего общества.
Я встала, шмыгая носом и решительно вытирая слезы. Действительно, к черту! И, не задумываясь, с размаху ударила по стволу ближайшего дерева. Ударила сильно, резко, так, что мгновенно лопнула тонкая кожа на руках, и на старой растрескавшейся коре остались темно-красные пятна. А потом еще раз, и еще! К черту, к черту, к черту! Я била все быстрее, все сильнее, не обращая внимания на багровую кашу в том месте, куда прикладывала все свои усилия. И не заметила, как душевный крик перешел в крик материальный.
- К черту! – твердила я как заведенная. – К черту тебя, Намикадзе, ко всем чертям на свете, самым-самым чертовым чертям! – и снова не выдержала, дав волю слезам. Прозрачные капельки падали вниз, щипали сбитые костяшки, смешивались с кровью и теряли свою первозданную частоту. Больно…
- Ненавижу… - сдавленно прошептала я, прижимаясь лбом к многострадальному дереву. – Люблю… - и вновь отвела руку назад, с каким-то отчаянным задором выкрикнув:
- К черту все!
Но в этот раз достичь своей цели не удалось. Мужская рука перехватила мою на полпути, сжимая крепко, но в то же время мягко. И от этого прикосновения внутри меня все перевернулось в очередной раз… Ты…
- Кушина? Что ты здесь делаешь? – твой голос пропитан удивлением. Заметив мои разбитые руки, ты уже с непониманием изучал мое лицо, покрасневшее, вспухшее, раздираемое сотнями мыслей и противоречий. Резко вырвав свои руки из теплого плена таких желанных пальцев, я спрятала их за спину и, напустив беззаботный вид, беззастенчиво соврала:
- Ничего, совершенно ничего! – попыталась даже улыбнуться, уверенно и дерзко, но вышло слишком уж вымученно. Ты чуть нахмурился, призадумавшись.
- Понятно… Мы, вроде бы, договаривались о встрече. Я ждал тебя чуть ли не час, - немного расстроенный, ты выглядел совсем мальчишкой. – А ты была все это время здесь. Скажи, я чем-то обидел тебя? Почему ты не пришла, Кушина?
Голос Минато, такой спокойный и мягкий, обволакивал меня, завораживая своим низким тембром и гармонично вплетающимися по временам нотками мелодичной хрипотцы.
- Я… - я не могла придумать подходящей причины, потому что в голове снова замелькало лицо той стервозной особы, что так по-хозяйски пыталась завладеть твоим вниманием. А ты смотрел мне прямо в глаза, окончательно лишая возможности понять мотивацию своих поступков. И снова пришлось врать, выкручиваясь и оправдываясь.
- Я забыла, извини. Правда же, забыла, Минато… - неловко сжимая кулаки за спиной, я отвела взгляд в сторону. Нервно хихикнув, продолжила. – Мне почему-то показалось, что мы договаривались сегодня потренироваться. Вот и решила начать, не дожидаясь тебя…
Да, выкрутилась… Так выкрутилась, что со стыда уже не знала, куда деваться. И вновь отвернулась, сверля взглядом беспорядочно раскиданные по стволу дерева узоры из трещин.
Тихий вздох за спиной…
Зажмурилась, отчаянно боясь, что ты уйдешь, и больше я тебя никогда не увижу.
И тут же вздрогнула, оказавшись в кольце теплых сильных рук, спиной чувствуя твое крепкое тело, источающее уверенность и не выразимое простыми словами умиротворение.
Твое дыхание потерялось в моих волосах где-то в районе макушки…
- Ну, скажи… - прошептал ты невнятно, пропуская пряди моих волосах через пальцы. – Скажи, где ты видела глупую лису?
- Что? – выдохнула я, не понимая, что ты имеешь в виду. Ты тихонько рассмеялся, и вторая рука вернулась ко мне на плечо, оставив в покое волосы.
- Помнишь, на занятиях в Академии нам рассказывали о тактиках поведения шиноби, сравнивая их с различными животными? – я кивнула, желая услышать, что же ты задумал. Ты продолжил после секундного молчания. – Лиса никогда не совершает даже отдаленно схожих поступков, никогда не сидит на месте, всегда в движении, путает, уводит, оставляет ложные следы… Но где ты видела лису, которая теряется в собственных уловках?
Во рту пересохло… Неужели это про…
- Глупая лиса… - вновь теплое дыхание, уже почти у самой щеки. – Думаешь, я не понял? Куши…
Мне бы промолчать, но я же бешеная…
Резко вырвалась, кляня саму себя, размахнулась, пытаясь ударить тебя по щеке, и крикнула, задыхаясь от отчаяния и не в силах до конца поверить в твои слова:
- Что ты по… - горячие губы быстро и неловко коснулись моих, заставляя испуганно умолкнуть, а потом закрыть глаза и ответить на твой поцелуй, так же горячо, так же отчаянно-нежно, неумело…
- Минато… - прошептала я, вновь заливаясь слезами, на этот раз чистыми, легкими, светлыми…
- Люблю тебя! – выдохнул ты, целуя меня в щеки, лоб, виски, путаясь пальцами в длинных прядях моих волос, осторожно сжимая мои плечи и обнимая крепко-крепко. – Глупая лиса… Я же люблю тебя, Кушина, как же я люблю тебя!
- А я тебя… - слезы неудержимо текли, чтобы закончить свой путь на твоих губах, нежных и мягких.
- Не плачь, Кушина, прошу, не надо… Прости меня, я дурак, не знал, как сказать тебе! Надеюсь, не поздно… Ведь не поздно, скажи? – ты осторожно обхватил мое лицо ладонями, заставив тонуть в бесконечно прекрасных глазах цвета ясного весеннего неба. Я тихонько рассмеялась – ну, кто бы мог подумать, ты так разволновался, что пропустил мимо ушей мое признание!
- Я люблю тебя, Намикадзе Минато! – торжественно улыбаясь, я встала на цыпочки, прижимаясь к твоему лбу, и отчеканила каждое слово. – Любила, люблю и буду любить, пока смерть не разлучит нас!
Так мы нашли друг друга, открыли глаза на давно понятную всем окружающим, но такую далекую от нас, истину…
- Черт побери, Намикадзе, угораздило же тебя! – тихонько бормотала я, тщательно отжимая мокрую тряпочку перед тем, как положить ее на твой обжигающе-горячий лоб.
- Не ворчи, Куши, - рассмеялся ты в ответ, ловя мою руку и целуя ладонь, а потом прижимаясь к ней щекой. И озабоченное выражение сразу же исчезло с моего лица. Счастливо вздохнув, я села рядом с тобой, хорошенько подоткнув сбившееся одеяло и расправив уголки большой мягкой подушки, на которой покоилась твоя многострадальная головушка.
Кончалась осень, и страна Огня утонула в холодных дождях, сбилась с ног под порывами ледяного пронизывающего ветра. Тебя две недели носило по каким-то особо секретным миссиям, связанным с выслеживанием иностранных шпионов, и вот закономерный результат. Температура под сорок, адская боль в горле, низведенный до шепота голос, полная беспомощность по бытовым вопросам… Я сидела у твоей постели уже третий день, отпаивала чаем с малиной, меняла компрессы, и постепенно добилась того, что температура снизилась до вполне приемлемых тридцати восьми с половиной, а лихорадочный блеск в глазах сменился озорными, хорошо знакомыми смешинками.
Лето пролетело, кружа нас в вихре сумасшедших встреч, неразрывных объятий, горячих поцелуев и бессонных ночей, проведенных под луной и звездами. Не верилось, что вся эта сказка случилась с нами, ведь раньше ни дня не обходилось без моих препираний. Любовь делала свое дело, потихоньку превращая маленького всклоченного бесенка в терпеливую, способную на нежность женщину. В ту, которой можно гордиться, на которую легко положиться, зная, что она поддержит в любую минуту. В ту, с которой хочется провести все дни и ночи, провожая закаты и встречая рассветы, засыпая, держа ее в объятиях, и просыпаться, в первую очередь находя ее глаза, губы, руки…
Я снова улыбнулась, замечтавшись и уйдя в сладкие воспоминания, молясь про себя, чтобы ты поскорее выздоровел. Отвернулась буквально на секундочку, убирая подальше от кровати тазик со льдом и беря со стола кружку с чаем. И вздрогнула, так и не привыкнув за прошедшие месяцы к твоим объятиям, сильным и умопомрачительным…
- Что ты делаешь, Минато? – я пыталась быть строгой, но с тобой это получалось все хуже и хуже.
- Обнимаю любимую девушку! – парировал ты, немного с вызовом глядя на меня. Это ты успешно перенял у меня, дав взамен толику рассудительности и хладнокровия.
- Ты болен, тебе надо лежать в постели и не вставать, пока я не разрешу, - безуспешно попыталась я урезонить тебя и, расцепив кольцо сильных рук, уложить обратно. Но ты не поддавался, смеясь и упираясь с деланным усилием.
- Я хочу обнять тебя, но это невозможно, если я буду валяться бревном в кровати, - ты засмеялся и прижал меня к себе еще крепче, обжигая шею горячим дыханием. Компресс уже давным-давно упал с твоего лба, сиротливо упокоившись сбоку от подушки и давая расползтись по простыне мокрому холодному пятну.
- Глупая лиса… - второй раз ты произнес эти слова, и я замерла, вытянувшись в струнку и попав в омут твоей загадочной притягательности. В прошлый раз ты сказал, что любишь меня… Что же сейчас?
- Будь моей женой, Кушина, - прошептал ты, и сухие, чуть потрескавшиеся от жара, губы начали прокладывать дорожку легких поцелуев по шее к щеке. Руки, ранее никогда не бывшие такими смелыми, обняли меня поверх груди, крест-накрест, чуть сжимая и заставляя сердце биться быстро-быстро.
- Успокойся, Минато, ты перегрелся и не соображаешь, что несешь, - без выражения проговорила я, хотя все внутри меня буквально возликовало и от твоих слов, и от твоих действий. Так можешь только ты… Легко и безумно тактично, смело и прямо, так, что понятно сразу - это правда, до мельчайшего оттенка эмоции, правда.
Я снова попыталась придумать несущественную причину, и ты лишь тихонько посмеялся надо мной. Целуя в щеку, легонько повернул за подбородок, нашел мои губы, такие же сухие, как твои, но не от жара – от безумного волнения. Прижал к себе тесно-тесно…
- Стань моей, Кушина… Моей до конца…
Громкий стук в дверь оторвал меня от важного дела – встав не невысокий стульчик и высунув от старания язык, я изо всех старалась как можно аккуратнее завязать оби свадебного кимоно. Не такого уж и роскошного, как вы, наверное, подумали, но я была от него в восторге. Оно было сшито из тяжелого, переливающегося всеми оттенками голубого шелка. Цвета небесной лазури на плечах и груди, ткань становилась более темной книзу, расцветая по подолу оранжевыми и красными огнями полевых маков. Широкий пояс, над узлом которого я мучилась уже полчаса, был также из шелка, и казался кусочком настоящего пламени…
Стук повторился, и я нехотя пошла открывать дверь, интуитивно чувствуя подвох. И оказалась права – на пороге, уже порядком выпивший, стоял Джирайя, улыбаясь мне бессмысленно-младенческой улыбкой и весело подмигивая.
- Оооо! – сколько я его помню, этот нечленораздельный звук всегда опережал человеческое приветствие. – Ты шикарно выглядишь, Кушина!
- Благодарю Вас, Джирайя-сан! – все же общение с моим будущим мужем не прошло бесследно. Я буквально пропела слова благодарности и мило улыбнулась Извращенцу, от чего у последнего глаза закатились окончательно, с головой выдавая его блаженное состояние.
- Одну минуточку, Джирайя-сан, сейчас я буду готова! – прощебетав еще порцию милости, я вылетела в соседнюю комнату, чертыхнулась, не обнаружив там зеркала, и, скрепя сердцем, завязала оби как вышло.
"Может, Тсунаде-сама поправит, если что не так… Боги, и почему мне в посаженные родители достался этот старый Извращенец?! А Минато – госпожа Тсунаде? Жизнь – несправедливая штука…”
И вскоре мы направились в сторону резиденции Хокаге, где было принято проводить церемонию бракосочетания. Я шла молча, полностью уйдя в свои мысли, мечты, которым было тяжело подобрать слова, изредка ловя себя на том, что мне немного страшно. А Извращенец плелся рядом, засматриваясь на проходящих мимо девчонок и вгоняя меня в краску своими вольными рассуждениями о семейной жизни и сыпля пожелания о скорейшем прибавлении в нашем молодом семействе "сладких голубков”.
Я вздохнула с облегчением, увидев, наконец, крышу Резиденции, и прибавила шагу, вдохновленная новой порцией красочных изречений обо всех премудростях и сладостях любви. Но высказать до конца свое авторитетное мнение Джирайе не удалось – с диким свистом, от которого душа ушла в пятки, небольшой женский кулак приземлился прямо на его белоснежную шевелюру… И, сопровождаемый яростным криком госпожи Тсунаде: "Да чтоб тебя, извращенец!”, Легендарный Санин кверху тормашками полетел в ближайшие кусты. А в следующую секунду теплые женские руки ласково обняли меня за плечи, увлекая за собой.
- Бедная девочка, он тебя совсем замучил! – мелодично рассмеявшись, Тсунаде-сама на ходу начала приглаживать мои так и не уложенные волосы. Ну, не мастер я прически делать…
- Но если бы этот старый дуралей сопровождал Минато, то твой жених точно не дошел бы до алтаря. Я знаю Извращенца, он бы уговорил своего любимого ученика сторожить, пока он подглядывает за девушками в купальне. Но ты не переживай, я была рядом, и ничего ужасного не случилось – Минато готов и наряжен, и уже ждет тебя, дорогая, - слово за слово, но Тсунаде времени не теряла. Быстро уложив мои волосы в пышную "ракушку”, она выпустила пару прядей по бокам, заставив их струиться вдоль контура лица, чуточку вытягивая сохранившуюся по-детски округлую форму. А затем также ловко распустила комком завязанное оби, всего лишь парой движений придав ему новую, соответствующую торжественному случаю, форму. И отступила на пару шагов назад, тепло улыбаясь мне и указывая глазами на зеркало. Но я была слишком взволнована, чтобы рассматривать себя, и отделалась парой взглядов мельком – сидит, и ладно.
- Спасибо, Тсунаде-сама… - еле слышно пробормотала я, не забывая о приличиях. А она смотрела на меня немного грустно, не переставая улыбаться… И я никогда не забуду ее улыбку.
А потом все смешалось, и я помнила только кусочки, маленькие обрывки того чудесного вечера. Тебя, улыбающегося и, как всегда, скрывающего свое волнение. Твои непослушные золотые волосы, не примятые лентой протектора и свободно торчащие во все стороны. Большой, мерцающий черненым серебром кунай, которым мы, по древнему обычаю народа Огня, рассекли друг другу кожу на запястьях, смешивая кровь… Две полосы обычного льна, с вышитыми эмблемами Листа, завязанные поверх не успевших высохнуть надрезов, и навек пропитавшиеся нашей кровью.
Теперь мы – одно целое…
Придя поздно вечером домой, в твою… да что я говорю, в нашу квартиру, оглохшая от чересчур громких пожеланий твоего сенсея и уставшая после пережитых волнений, я остановилась возле зеркала в прихожей, задумчиво разглядывая свое лицо, отразившееся на гладкой поверхности, и пытаясь развязать туго стянутый узел льняной ленты. На секунду показалось, что я – не я, совсем другая, немного новая, чуточку взрослая, почти красивая… Дальше ход мыслей был прерван… Ты тихо подошел сзади и мягко взял меня за руку, легко развязав трудный для меня узел. Коснулся губами царапины, целуя этот первый шаг к нашей окончательной близости… Выдохнул чуть громче обычного, утыкаясь лицом в мою ладонь, словно набираясь решительности перед последним рывком…
И… Пояс с тихим шелестом упал вниз, оставаясь у входа в нашу спальню, словно верный сторож. Голубое кимоно, переливаясь в лунном свете, покорно сползло с моих плеч, уподобившись морской волне, омывающей прибрежные скалы. Твои руки, путаясь и не сразу найдя нужное, вытащили из моих волос шпильки, заставив их струиться чуть ли не до самого пола…
Твоя до конца…
Прошло чуть больше двух лет со дня нашей свадьбы.
Джирайя-сан каждый раз, при встрече со мной, вздыхал, мечтая покачать на руках нашего еще не родившегося отпрыска. Госпожа Тсунаде, не на шутку обеспокоенная, предлагала обоим пройти обследование, чем вызвала наш обоюдный смех и загадочные улыбки. Они не поняли того, что знали мы – малыш появится тогда, когда должен появиться…
Так оно и случилось.
Зима заканчивалась. Солнце светило вся ярче и ярче, сгоняя подтаявший февральский снег с клумб, цветников, тротуаров. Сославшись на какие-то неотложные дела у Хокаге, ты убежал еще на рассвете, а я осталась дома, неспешно готовя обед и напевая под нос какую-то песенку. Пела, пела, пока не начала понимать, что запах еды вызывает какое-то непонятное отвращение…
Не думая, что что-то действительно случилось, я на автомате прошла в спальню и открыла маленькую прикроватную тумбочку, извлекая на свет божий заветную белую полоску.
А потом как сумасшедшая готовила обед, позабыв о неприятных ощущениях и улыбаясь, как ненормальная.
Почти незаметный в ярком солнечном свете тест валялся на подоконнике, и две ярко-синие полоски четко пересекали его…
Ты ворвался в квартиру, что-то крича и размахивая руками, и я на минутку испуганно замерла – откуда ты узнал? Подхватил меня на руки, закружил по комнате, и я слышала только одно:
- Ты не поверишь, Кушина! Я – Хокаге! Меня выбрали, черт побери, выбрали!
И от этой новости я радовалась ничуть не меньше. Это была твоя мечта, и она сбылась, принеся радость и удовлетворение мне, той, которая следила за ее исполнением с самого начала.
А вечером мы сидели, уютно устроившись в большом кресле в гостиной, и ты улыбался новой улыбкой, осторожно гладя мой еще совсем незаметный живот.
- Это будет замечательный малыш, - прошептал ты, целуя мои руки. – Он возьмет от нас только самое лучшее. Обещаю, мы всегда будем с ним, чтобы ни случилось!
- А как мы его назовем?
- А может, ее? – мне не забыть этого чудесного вечера. Мы смеялись и шутили, выбирая подходящее имя еще не рожденному малышу, мечтали, строили планы на будущее.
Наруто – чудесное имя!
Мы были так счастливы.
- Но зачем это, зачем? Ты не обязан умирать вместе со мной, ты должен остаться с Наруто! Неужели ты так спокойно оставишь его одного? – я вновь закричала, отчаянно, не понимая, что же ты задумал.
- Ты… Так и не поняла? – ты говоришь уже с трудом, отдавая все силы на поддержание этой ужасной техники. – Я не позволю нашему сыну нести это ужасное бремя в одиночку! – я замолчала, глядя на тебя с отчаянной надеждой, ища в твоих словах успокоение. Как, как ты это сделаешь?
- Тем более, я не могу предать свою деревню разрушению – демон должен быть заточен. Ценой наших с тобой жизней… - ты снова улыбнулся, подбадривая меня. – Тебе ли не знать, Кушина, какого это – видеть крушение своей Родины?
Ты прав, бесспорно, прав… Я молча опустила голову, смиряясь с такой участью для тебя, для Наруто.
Обещаю, мы всегда будем с ним, что бы ни случилось!
И тут в сознании пронесся твой счастливый, не омраченный проблемами голос, и я вновь подняла голову, пытливо глядя на тебя. Ты же обещал, обещал! Как же так… И на миг моя незыблемая вера в тебя пошатнулась, обдавая горестной волной отчаяния. Но лишь на миг…
- Ты увидишься с ним, обязательно увидишься! – и нет никакой силы, которая заставила бы меня вновь впасть в предательское неверие. – Клянусь!
Я молчу, лишь улыбаюсь. Я знаю… Я верю…
Последнее, что я видела перед тем, как уйти куда-то по незнакомой дороге, были твои глаза. Вновь чистые и сияющие, горящие тем огнем, который заставил много-много лет назад глупую и вздорную рыжеволосую девчонку поверить в каждое слово тихого скромного мальчика с непослушными волосами цвета спелой пшеницы…
Просто поверь…
Мы провели целую вечность на берегу бескрайнего моря, любуясь нескончаемым золотисто-алым закатом. В этом волшебном свете все вокруг преображалось – воздух казался пронзительно-чистым, словно только прошедший огранку бриллиант, волны неспешно набегали не берег, рассыпаясь и опадая бежеватой искрящейся пеной, и в голове тогда витали смутные воспоминания, похожие на старый-старый, давно стершийся из памяти сон, - шампанское, солнечный свете в окне, брызги дождя на стекле, радуга…
Это было странно – сидеть напротив и ни разу не заговорить. Порою мы читали мысли друг друга, точнее, их обрывки, но по большей части это была настоящая, первозданная Тишина. Созерцая неменяющуюся обстановку, мы неспешно плыли в этих едва ощутимых волнах другой реальности, и было удивительно хорошо. Было невообразимо спокойно. На миг мне показалось, что какое-то время тебя не было. Да, именно показалось. Куда можно деться из этого места, такого спокойного, такого красивого и безмятежного?
И вдруг я словно провалилась сквозь землю, оказавшись в еще более странном месте. Ни земли под ногами, ни неба над головой. Вокруг – мягкий струящийся белый свет, немного похожий на туман, покачивающийся от каждого движения, даже от легкого дыхания давно переставшей быть материальной женщины…
Я сделала пару неуверенных шагов и замерла, напряженно вглядываясь. Впереди, скрываясь в этой белой мгле, был чей-то силуэт, неотвратимо приближавшийся ко мне. Все произошло так быстро, что я не успела испугаться. Уже через мгновение передо мной стоял какой-то мальчик, лет пятнадцати, не больше. Стоял и с удивлением разглядывал. И вдруг голубые глаза зажглись яростными огоньками и мальчик сжал кулаки, словно приготовился к драке. Чуть наклонил голову, и золотые пряди торчащих во все стороны волос качнулись, рождая в душе еще одно воспоминание.
- Чертов Лис, ты не проведешь меня! – его звонкий голос окончательно вывел меня из прострации. Такой шумный, нетерпеливый, суетливый, невыносимо уверенный в себе… Да он просто раздражает меня, этот мальчишка! Но в нем столько света, силы, добра, какой-то непонятной обычной людям веры… За ним просто хочется идти. Ему так легко поверить…
Поверить…
Нет, не может быть! Минато, неужели ты смог?
Я верила в тебя, я знала!
Это невозможно, неосуществимо, но ты сделал это – спустя шестнадцать лет после рождения Наруто и нашей смерти я стою напротив своего сына, отчетливо видя, что он взял от нас все самое лучшее… И стал таким, каким мы даже представить его не могли…
Это… Это так сложно – сказать первое слово, сделать первый шаг. Но у меня слишком мало времени, я чувствую это, и потому, отбросив неуверенность, смело делаю шаг навстречу нашему сыну…
Happy End? Почему бы и нет…
Автор: >Hime<.
Бета: Genrietta-san.
Жанр: ангст, драма, романтика.
Рейтинг: PG.
Персонажи: Минато, Кушина.
Пары: Минато/Кушина.
Предупреждение: возможен ООС персонажей; POV Кушины.
От автора: история их любви глазами Кушины. История ее веры, веры в него – самого лучшего мужчину на свете, осуществившего все ее мечты. Вера… Что может быть лучше непоколебимой веры? Лишь тот, кто внушает нам это чувство и держит свое слово до конца. Она любила Минато, и до самой последней минуты жизни верила в него, даже стоя на пороге смерти, ни на секунду не усомнилась в нем. А он сделал все, чтобы в другой, иной жизни, мечта Кушины смогла сбыться.
На написание этого рассказу меня вдохновили последние 15 глав манги, где рассказана история Минато и Кушины.
От беты: скажу одно: я никогда не читала ничего подобного! Здесь и щемящая душу романтика, и глупые, несущественные проблемы каждого из нас, и чистая любовь. Ками-сама, автор – просто милый, замечательный гений!
Размер: миди.
Статус: окончен.
Размещение: только с моего согласия.
Отказ от прав: все герои принадлежат Кисимото, я лишь пофантазировала чуток.
Фэндом: Naruto.
Читаем-с, отписываемся, кидаемся тапками)))
Пролог.
- Нет, Минато, не делай этого! Прошу, не надо! – я из последних сил надрываю ослабевший голос, надеясь достучаться до твоего разума. Но в эту минуту ты куда упрямее меня. Так было всегда – я упиралась в повседневной жизни по любому поводу, с какой-то отчаянной решимостью идя до конца даже в пустяковых и малозначащих вопросах. Ты лишь улыбался, с нежной снисходительностью любуясь мною, и позволял быть самой собой. Но ты становился непреклонной скалой, стоило появиться серьезной проблеме, и тогда приходил мой черед отступать в сторону, восхищенно и с некой долей зависти наблюдая за четкой работой твоих мыслей и решительными действиями.
Вот и сейчас, сложив сведенные судорогой ладони, ты прожигаешь меня стальным взглядом небесно-голубых глаз, потемневших от нечеловеческого усилия, и говоришь, прерывисто дыша:
- Просто поверь в него, Кушина! - и добавляешь, позволив тени улыбки коснуться твоих сжатых в тонкую прямую линию губ. - Он же наш сын в конце концов…
Просто поверь…
Глава 1.
Да, были времена, когда я ни за что не представила бы себе такой картины – я, гордая и вздорная, стремящаяся доказать каждому встречному свою силу и значимость, покорно пойду за тобой, поверив каждому слову тихого спокойного мальчика с непослушными волосами цвета спелой пшеницы.
Ведь поначалу я не воспринимала тебя всерьез… Ты был эдаким тихоней, невозмутимо заявившем о своем желании стать Хокаге, и ни разу не посмеявшимся надо мной и моими сумасшедшими амбициями. Со всем пылом одиннадцати лет я окрестила тебя занудой и тряпкой, хотя в душе понимала свою неправоту. Ведь тогда было проще признать за недостатки твое спокойствие, выдержку и терпение, чем вознести их в разряд добродетелей, тем самым подчеркивая собственное несовершенство. О, этого я, Узумаки Кушина, Кровавая Хабанеро деревни Скрытого Листа, не могла себе позволить! Мне было приятнее видеть в тебе неудавшегося соперника на пути к титулу Хокаге, "глупого пушка”, никогда не обращавшего внимание на задир и драчунов, чем человека достойного и прекрасно для своего возраста разбирающегося во всех премудростях ниндзютсу. Приятнее, но… Было ли это правильно?
В те годы я летела по жизни, как пущенная стрела – прямо, без колебаний и сомнений, только вперед. Всего пыталась добиться сама, ни у кого не просила помощи, сбивала кулаки в кровь и концентрировала чакру до потери пульса, а по ночам, давясь слезами злости и отчаяния, заливала порезы от кунаев перекисью. Но тщетно… К четырнадцати годам я едва-едва достигла уровня генина, откровенно сидя на шее третьей по счету команды. Я старалась, старалась изо всех сил, но сидящие глубоко внутри упрямство и тщеславие сводили на нет все мои усилия. Чего не скажешь о тебе… В год нашего знакомства ты сдал экзамен на чуунина, приведя свою команду первой и без потерь. Сандайме Хокаге-сама лишь одобрительно хмыкнул, изучая твое открытое лицо и чистые глаза.
Три года спустя, когда я с позором провалила вторую попытку исправить свое плачевное положение, ты легко и непринужденно получил звание джоунина. Вернее, мне хотелось думать, что легко, так сказать, на халяву, но я знала цену твоей победы. Ты тренировался, как одержимый, ни разу не дав себе ни малейшей поблажки. Солнце или дождь, туман или снег, - идя из Академии мимо полигонов, я была уверена, что увижу там твою светлую макушку, с умопомрачительной скоростью мечущуюся между манекенами, снарядами, искусственными стенами и преградами. Ты не пропустил ни единого дня за эти три года, твое мастерство росло в буквальном смысле на дрожжах, но я упрямо стояла на своем – ты везунчик, баловень судьбы, незаслуженно получающий все призы и награды. А я – слабачка и неудачница, Кровавая Хабанеро, за три годы учебы в элитной Академии освоившая лишь нехитрое искусство избиения надоевших задир.
И сейчас я шла к резиденции Хокаге, где состоится поздравление тех, кто прошел испытание и теперь может состоять в АНБУ. Никто не звал меня, да и не надо – как бы не были малы мои способности, незаметно пробраться я могу почти в любое место. И снова внутри меня нешуточная борьба – я придумала тысячу причин своей авантюры в надежде незаметно выпихнуть из сознания правду. А правда в том, что там будешь ты… Снова первый, снова с лучшими результатами, скромный, тихий, но уверенный в себе и своих силах. Ты никогда не бросаешь слов на ветер, всегда добиваешься поставленных целей, а твои глаза не перестают гореть, словно далекие звезды, и порою мне кажется, что если внимательнее присмотрюсь, то увижу там отражение собственных мечтаний…
Но это все глупости! Не может такой тихоня, как ты, невыносимый пай-мальчик, знать, о чем я мечтаю!
Не может… Но жизнь каждый день доказывает мне обратное – ты можешь все.
Уже после официальной части я осторожно вышла из резиденции, крутя головой во все стороны в надежде увидеть тебя еще раз. Вон стоит Хокаге-сама, а рядом с ним – его ученики, сильные и взрослые, легендарные Саннины. Точнее, сейчас их только двое - Орочимару дни и ночи пропадает где-то, и потому рядом с учителем лишь Тсунаде и Джирайя. Я не сводила восхищенного взгляда с принцессы Сенджу. До чего же она красива! И уверенная в себе, и сильная, и привлекательная! Я не хотела, чтобы полдеревни сохло по мне, как по этой неприступной красавице, но… Но могла бы судьба послать мне того самого единственного, который защитит и спасет меня от самой себя?
Раскатистый неудержимый смех оторвал меня от внезапно нахлынувших романтических мечтаний. Твой сенсей, как всегда, в своем репертуаре – не пропустил ни одного смазливого личика, проходящего мимо, при этом успевая слышать все, что говорят ему его собеседники. Он ответил Хокаге, и в его голосе явственно проскальзывали нотки гордости и восхищения:
- Сарутоби-сенсей, спасибо! Мне, как учителю Минато, особенно приятно слышать это от вас…
Слышать что? Я словно превратилась в одно большое ухо, тихонечко затаившись в двух шагах от веселой троицы.
- Минато – самый способный в своем выпуске и, не кривя душой, признаюсь, что уже давно не встречал такого талантливого юношу. Такой силы духа я не видел ни в ком, кроме Сенджу Хаширамы, моего учителя и основателя деревни Скрытого Листа. Джирайя, это великая честь – быть наставником будущего Хокаге! – и Сарутоби-сама с доброй улыбкой похлопал своего уже взрослого ученика по плечу.
Будущий… Хокаге…
Значит, твои слова – не пустой треп, раз сам Хокаге признает их. Как же так… Как же так?! Хотя, разве можно было ожидать чего-то иного? Ты ведь всегда добиваешься поставленных целей!
И я побрела дальше, строго-настрого запретив себе искать тебя в этой огромной радостной толпе. Может быть, сначала я и хотела поздравить тебя, потому что… Эх, да что тут скрывать – я всегда восхищалась тобой, пусть при этом и завидовала, пусть и не находила в себе сил работать так же усердно.
Полгода назад в меня запечатали Девятихвостого, и об этом знала вся деревня. Не скажу, что после этого ко мне стали относиться, как к прокаженной, но я кожей чувствовала то напряжение, что возникало при моем приближении к ровесникам, сокомандникам, одноклассникам… Мягко и осторожно, они миллиметр за миллиметром выталкивали меня из своего окружения, пока я не обнаружила, что осталась совершенно одна. Ни подруги, с которой можно было бы посплетничать обо всем на свете, ни даже тех мальчишек, что дразнили меня раньше каждый день. Вакуум, образовавшийся вокруг меня, с каждым днем становился все тяжелее и невыносимее, и лишь глядя на Минато, я находила силы идти дальше, пусть и ничтожно маленькими шажками, но все же вперед.
Нет, я найду тебя, обязательно найду! Черт с ним, с поздравлением! Мне просто хотелось увидеть тебя и еще раз свободно вдохнуть, на секунду расслабившись в той атмосфере покоя и гармонии, что были неотъемлемой частью тебя.
Чуть ли не бегом летела я по узким улочкам Конохи. Ты не мог успеть далеко уйти, не мог! Сердце радостно замерло, когда я увидела твои золотистые вихры, перетянутые синей лентой протектора, в одном из переулков. Ты стоял спиной ко мне и с кем-то разговаривал, но разве меня это остановит? Не сбавляя скорости, я свернула и направилась к тебе, но вдруг…
- … ну, пожалуйста, пойдем, Минато-кууун! – противный голос нарочито медленно вытягивал последний слог, пытаясь захватить тебя цепкими коготками соблазна и флирта. Сердце остановилось… Больно, больно, больно! Неужели я ревную?
Ты что-то говорил, вежливо и неторопливо качая головой, но я уже не слышала этого. Замерла, как вкопанная, шумно дыша и сверля яростным взором стоящую перед тобой девицу. Надо признаться, она весьма красива и фигура отличная, но она не то, совсем не то, что нужно тебе! Еще секунду назад она улыбалась тебе сладенькой улыбкой, а теперь окидывает меня холодным взглядом. В нем столько неприязни и неприкрытой ненависти, что голова начала кружиться, а ноги предательски задрожали под разом навалившейся тяжестью очередного отторжения и несбывшейся надежды. Ты повернулся, привлеченный столь пристальным взглядом своей собеседницы, и на твоих губах расцвела теплая улыбка:
- Кушина! – голубые глаза засияли искренно и радостно, и ты сделал шаг навстречу, оставив злобную девицу ни с чем. Но я слишком расстроилась, чтобы адекватно отреагировать на это. Закусив губу и сдерживая неизвестно откуда набежавшие слезы, я развернулась и позорно убежала с места моего очередного проигрыша. И пусть ты - Желтая молния Конохи, я знаю такие закоулки, что тебе ни в жизнь не отыскать меня!
Если, конечно, будешь искать…
Целый час я просидела в одиночестве на заднем дворе Академии, бездумно болтая ногами и глядя сквозь окружающие меня деревья. Качели, в очередной раз послужившие приютом неудачнице, тихо покачивались в такт моим движениям. Несмазанные петли поскрипывали, сплетаясь с шелестом ветерка в приятный убаюкивающий напев.
Солнце садилось, заливая все вокруг оранжевым светом, отражаясь от красных прядей волос, беспорядочно раскиданных по моим худеньким плечам, и слепя глаза.
Я часто приходила сюда – посидеть, подумать, поплакаться самой себе. Но в этот вечер все иначе. Исчезла причина моих слез – зануда и тихоня, стоящий у меня на пути к всемирному признанию, стал настоящим героем, отважным и сильным шиноби. Его признал сильнейший ниндзя деревни – Сандайме Хокаге-сама.
Я давно знала, что ты силен, Минато. Не техниками и приемами, но своим непобедимым духом. Знала и все равно упрямилась до последнего. И уж тем более не хотела признаваться, что ты нравишься мне. Особенно твоя улыбка… Так, как ты улыбался мне сегодня.
Ты единственный, кто был добр ко мне всегда, и твое отношение не поменялось после заключения в меня Биджу. И это разозлило меня не меньше, чем равнодушие остальных. Ну нельзя быть таким идеальным, нельзя! Но ты был, и я только сейчас поняла это…
Когда солнце село окончательно, я встала и пошла домой, с легкой улыбкой глядя на первые звездочки, робко подмигивающие мне с темно-синего небосклона. Теплый ветер приятно обдувал разгоряченное от невыплаканных слез и кипучих мыслей лицо. Листья тихо шелестели о чем-то своем, словно пытались что-то сказать мне. Погода была чудесная, и я решила прогуляться немного к окраинам деревни, доводя до ума все то, что зародилось сегодня в моей голове.
Во-первых, Минато действительно заслуживает всего того, что сказал Хокаге-сама. Он – лучший. И в том, что он станет следующим Хокаге, я уже не сомневалась.
Во-вторых, все же стоит откинуть свою дурацкую гордость и попросить его помочь мне с тренировками. Он не откажет, я знаю это… Нельзя же вечно ходить в генинах и позорить свой клан. Тем более я – единственная из оставшихся в живых Узумаки.
А в-третьих… Минато… Он такой…
Но моей мысли не суждено было развиться до конца – кто-то грубо схватил меня сзади, закрывая рот и таща в сторону темного леса. Не сразу осознав происходящее, я запоздало начала отбиваться, но бесполезно. Слишком уж силен был соперник…
Резким движением я была прижата к стволу одного из дубов, неприступной стеной окружавших Коноху. Все еще не в силах поднять взор и посмотреть в лицо тому, кто схватил меня, я крепко-крепко зажмурилась, надеясь, что это сон… Кора на древнем дереве высохла и растрескалась от перенесенных непогод и ветров, и впивалась в мою спину огромными, но не острыми шипами, свидетельствуя о реальности происходящего. Встряхнув головой и призывая на помощь всю свою былую отчаянность и храбрость, я подняла лицо вверх. Похититель был далеко не дурак – лицо державшего меня мужчины было закрыто маской; были видны лишь его глаза, настороженные и беспокойные, внимательно изучавшие мое лицо.
- Будешь кричать – глотку перережу, - глухой голос на корню оборвал готовый сорваться с губ отчаянный крик. Да и что кричать – он успел оттащить меня, как минимум, за полкилометра от деревни… Никто не услышит.
Что же делать? Что? Я не хотела, чтобы меня вели за собой, как безмолвную овцу! От одной лишь мысли об этом кровь закипела, гневно стучась в виски… Но что могу сделать я, самая никчемная куноичи деревни Скрытого Листа? Все-то у меня не как у людей. Ни способностей, ни друзей, даже волосы и те ужасны! Помидор…
Стоп! Волосы? Нет, нет, нет! Ведь никто не заметит… Никто! Но… Стоило попытаться. Хотя бы для того, чтобы потом не жалеть о не совершенном поступке.
Так меня и вели в течение пары часов – два бугая крепко держали за плечи, заведя кисти за спину. И это, как ничто, другое было мне на руку!
Волосок за волоском, я тихонько вырывала из своей пышной огненной копны тонкие ниточки, и бросала их на землю, в душе молясь, чтобы их не снесло порывом ветра. И так каждый шаг, отмечая пройденный в этот день самый важный отрезок моего пути. От отчаяния и безверия - к новой жизни, наполненной смыслом и мечтами, яркими, живыми солнечными мечтами! От холода одиночества – к человеку, ставшему для меня целым миром, подарившим счастье и отогревшим мое одинокое и замерзшее сердце…
Лишь с первыми проблесками зари мои похитители устроили привал, намереваясь отоспаться и продолжить свой путь ночью. Связав меня так, что я и пальцем пошевелить не могла, заткнув рот наспех сделанным кляпом, они завалились спать, и спустя пару минут полянка наполнилась их звучным храпом.
Я в отчаянии прикрыла глаза. Одинокая слезинка скользнула по щеке, обжигая и возвращая к суровой реальности – никто так и не пришел за мной, словно я и не жила в деревне Скрытого Листа. Было глупостью надеяться, что моя "гениальная” идея с волосами как-то поможет. Кто же разглядит? Да никто…
Тихий шелест пролетевших мимо меня сенбонов прервал стройный хор навевающего сон храпа. Тонкие иглы, покачиваясь, торчали из шей моих похитителей, а я испуганно таращилась на них, издавая невнятное мычание. Чьи-то руки быстрым движением вытащили кляп и тут же зажали мне рот, прерывая попытку закричать на весь лес. Судорожно выдохнув, я уткнулась носом в горячую ладонь, неожиданно обострившимся обонянием различая миллион запахов – отчетливо вырисовывался тяжелый аромат пропитанной дождями и потом древесины, послужившей основой для рукояти кунаев, легкие нотки свежей листвы, весенней молодой листвы, словно кто-то руками на протяжении многих часов перебирал и раздвигал ветви деревьев, кустарников, заросли травы. И в этой смеси я различила тонкий, едва уловимый аромат – шоколад с ванилью. Он ощущался на самой грани обоняния и мог показаться обманом, и я до последнего не верила, что чую его. Ведь шампунь, которым я мыла свою непокорную гриву, имел именно такой аромат… Кто-то шел по оставленному мною следам, заботливо собирая волосок за волоском, ища кратчайшую дорожку к моему спасению. Не может быть…
- Я сейчас освобожу тебя, только, прошу, не говори ни слова! – быстрый шепот возле моего уха сначала показался мне дивной музыкой. И пусть голос не был таким спокойным, как раньше, и пусть он прерывался тяжелым дыханием, словно мой спаситель долгие часы бежал изо всех сил. Я узнала бы его из тысячи. Минато…
Пара быстрых движений, и блики восходящего солнца на миг ослепили меня, отразившись от широкого лезвия особого куная. Тихий шорох упавших перерезанных веревок… А бессильно сползла вниз вдоль ствола дерева, дрожа от пережитого и не в силах контролировать затекшее тело. Будь я одна, так и просидела в беспомощном отчаянии, пока похитители не очухались бы от полученных уколов. Но со мной был ты, Минато, и в твои планы не входило вновь отдавать меня на расправу этим чудовищам. Ты резко дернул меня за руку, одним прикосновением даря заряд энергии и силы, и мы побежали прочь от безмолвной поляны, навстречу восходящему солнцу и моей новой жизни. Но меня хватило ненадолго… Душевные переживания забрали все силы, и я не могла держаться в том ритме бега, что задавал ты. Ты остановился на миг лишь за тем, чтобы легко подхватить меня на руки и бежать дальше, постепенно взбираясь все выше между огромными ветвями деревьев, вверх, к их острым вершинам, залитым невыносимо ярким солнцем и колышущимся, словно зеленая гладь океана, под порывами свежего ветра.
- Как ты нашел меня? – тихо спросила я, томясь ожиданием ответа и безумно страшась его. Ты удивленно посмотрел на меня, что-то обдумывая, а потом произнес, легко и радостно улыбаясь своими красивыми глазами и тонкими, тянущими к себе губами:
- Я знал, что ты не сдашься просто так, и потому искал хоть что-нибудь, что указало бы, где ты. И только я подумал об этом, как сразу заметил твои волосы, разбросанные по тропинке и хорошо заметные в лунном свете. А потом шел всю ночь, собирая их и следуя твоим указаниям. У тебя… - тут ты запнулся и покраснел, совсем чуть-чуть, но я разглядела тонкий румянец, заливший твое лицо. – У тебя очень красивые волосы, Кушина! – и ты снова улыбнулся, согревая и лаская взглядом.
Губы скривились в жалком подобии улыбки, силясь удержать рвущийся наружу всхлип, а слезинки вновь прочертили мокрые дорожки по моим запыленным щекам. Не осознавая, что делаю, я покрепче ухватилась за воротник твоей куртки и прижалась к груди, пряча свои слезы и слабость. Ты лишь посильнее обнял меня и ускорил бег.
Когда до деревни оставалось совсем немного, ты остановился, переводя дыхание и оглядывая местность, а я наконец-то нашла в себе силы сказать:
- Минато… Аригато.
Ты посмотрел на меня серьезно и немного грустно, а потом снова улыбнулся. И я никогда не забуду твои слова, никогда не перестану верить в них…
- Я всегда буду защищать тебя, Кушина. Я всегда буду рядом!
И в тот момент ты показался мне самым лучшим шиноби на свете, и я поняла, что мужчина, который осуществит все мои мечты, был со мной все эти годы, терпеливо дожидаясь, когда я раскрою глаза на правду.
Прошло еще три года, нам исполнилось по семнадцать лет. Все это время мы были не разлей вода, проводя вместе каждую свободную минуту. Ты обучил меня всему тому, что знал сам, помог в освоении секретных запечатывающих техник клана Узумаки, болел за меня на всех экзаменах, первым встретил, измученную, но бесконечно счастливую, на выходе из Леса Смерти. Мы гуляли долгими летними вечерами, болтая обо всем на свете, доверяли друг другу сокровенные мечты. В восхищении любовались опадающей листвой и с удовольствием вдыхали невесомый, постепенно избавляющий от навязчивых ароматов, осенний воздух. Зимой ты забрасывал меня белоснежным снегом, радуясь как мальчишка, а потом заботливо счищал его с моих волос, отогревая мои озябшие руки в своих. Весной мы бегали в лес, соревнуясь в придуманном нами самими состязании – кто быстрее найдет первый подснежник…
Позже ты сказал, что любил меня всегда, но не мог найти слов, чтобы выразить свои чувства и смелости открыться. А я… Я тоже боялась признаться тебе в своей зависимости. И еще я боялась, что мои чувства не станут взаимными.
Мы были такие молодые, такие смешные, Минато. Помнишь, да? Знаю, ты помнишь каждый миг нашей пусть и короткой, но невообразимо счастливой совместной жизни. И иногда мне кажется, что Боги подстроили тот случай специально, смеясь над тем, как мы ходим рядом, но боимся протянуть друг другу руки…
Была весна, середина мая. Стояла прекрасная погода – солнце светило целый день, достигая своего пика к полудню, а вечером уступая место томной прохладе, пропитанной сотнями ароматами распустившихся цветов. Радостно мурлыча под нос какую-то песенку, я вприпрыжку неслась по улице, улыбаясь в предвкушении встречи с тобой. Солнце светило ярко-ярко, заставляя меня жмуриться от удовольствия и буквально тянуться ему навстречу. Остановившись за сотню метров от места нашей встречи, я пару раз энергично встряхнула головой, пытаясь приструнить растрепанные от быстрой ходьбы волосы; огненной рекой густая грива растеклась по моим плечам, переходя на спину. Прищурившись, я глянула на солнце, на этот раз прямо, и снова засмеялась – представила на секундочку, что это ты. Заботливый, теплый, единственный… Самый-самый! Радостные мысли беспорядочно блуждали в голове, и не было желания выделять что-то определенное. Ты просто жил во мне, прочно войдя в мои желания и мечты и став неотделимым от образа счастья, простого человеческого счастья, которого мне так не хватало раньше.
А ноги все несли меня вперед. Окрыленная тайной любовью, толкающей на несвойственные поступки, я решилась подкрасться к тебе сзади и закрыть глаза ладонями. Сюрприз, конечно, не ахти какой, но мне очень хотелось хоть на секундочку стать ближе к тебе, имея на то вескую причину.
В те минуты моим желаниям не суждено было сбыться… Потому что, быстро выйдя из-за поворота и пробежавшись глазами по поляне, где мы обычно встречались, я увидела тебя, стоящего вполоборота. А рядом стояла какая-то девица, откровенно улыбаясь и кокетничая, соблазнительно упираясь руками в бедра и выставляя напоказ все свои прелести.
В глазах предательски защипало, а сердце болезненно ухнуло куда-то вниз, замирая и с новой силой начиная кружить в сумасшедшем танце непонимания и отчаяния.
"Этого не может быть! – мысли, одна ужаснее другой, заполнили мое сознание. – Не может! Ведь ты мой, мой… Что, как, почему? Кто она? Это… Это невыносимо…”
Резко повернувшись на сто восемьдесят градусов и не видя перед собой ничего, кроме размытой дороги и образа роковой кокетки, я побежала, как одержимая, в очередной раз готовая признать свое поражение и неспособность бороться за тебя, за свое счастье. Туда, где никто не увидит моего горя, черного отчаяния и невыносимого одиночества, вновь пришедшего на смену счастливой и беззаботной жизни.
Глава 2.
Не помню, сколько я просидела в полном одиночестве на заднем дворе Академии, вновь безвольно опустив руки и отдавшись едва ощутимому ритму раскачиваемых ветром качелей. Наверное, долго, потому что солнце успело пройти по небосводу положенный путь и готовилось к закату, постепенно наряжаясь в багрово-золотые одежды.
"Совсем как три года назад…” – мрачно улыбнулась я своим мыслям. И, действительно, все повторяется… Вновь я отступила, вновь прячусь здесь. С маленькой поправочкой – тогда, три года назад, я обрела тебя, а сейчас, наверное, потеряла…
Подумать только, три года я не была в этом месте, не сидела на этих качелях. Три года ни одна дурная и грустная мысль не проникали в мое сознание. Три года я не плакала… А теперь я сидела и слезы медленно, капля за каплей, прокладывали старые дорожки по моим щекам. Я снова не знала, как дальше жить. Дорога, показанная тобой, словно размылась в потоках сильного ливня, превратившись в непроходимую грязь напополам с камнями. Я тону в сильных потоках и некому протянут мне руку помощи, некому прийти на мой отчаянный зов… Спаси, спаси, спаси меня! Но кричать бесполезно – ты не услышишь.
Тяжело вздохнув, я обхватила руками лицо, размазывая слезы и путаясь в собственных волосах, и опустила плечи, сжимаясь в маленький комочек. Может, так станет легче… Боль навалилась неожиданно, подло, со спины, лишая возможности нормально дышать, и я не знаю, куда деваться от нее, как избавиться. Только сердце бешено колотится, посылая сумасшедшие волны в голову. Было настолько плохо, что я физически ощущала создаваемые моим несчастным сердцем колебания.
"Надо просто дышать, ровно и спокойно, – думала я отстраненно, словно наблюдая за собой со стороны. - Дыши, Кушина, дыши, словно концентрируешь чакру перед складыванием печатей. Ну же, дыши. Вдох-выдох, вдох-выдох…”
- Ооо, Кушина?! – по-идиотски веселый голос, громогласно и бесцеремонно разбив тягостную тишину, вывел меня из замкнутого горестного круга. Подпрыгнув от испуга на месте, я чуть ли не упала с качелей, чудом успев ухватиться за поручни. Улыбаясь во все тридцать два зуба, откровенно и бесстыдно пялясь на меня, твой сенсей возник, словно черт из табакерки.
"Только старого извращенца не хватает мне для полного счастья!” – тихонько скрипнула я зубами, поспешив отвернуться.
- Такие хорошенькие девушки не должны сидеть в одиночестве, - игриво хихикнул Джирайя. – И вообще, я удивлен – обычно вас с Минато не оттащить друг от друга, а тут… Ты даже не посмотрела на любимого сенсея своего дружка. Признаться, милочка, ты жестоко обидела меня, мда… - добавил он уже немного задумчиво, но недостаточно, чтобы провести меня. Я знала старого плута как облупленного!
Признаться, на тот момент я была в таком подавленном состоянии, что ни одна из крутившихся в моей голове негодующих мыслей не подлежала облечению в должные слова, и потому я снова промолчала, украдкой вытирая почти высохшие слезы. А Извращенец продолжал трепаться, раздражая меня каждым словом своей глубоко-философской тирады.
- Определенно, странный вечер, не находишь? – впрочем, ему было совершенно наплевать на то, что я хранила гробовое молчание и даже не удосужилась издать хоть малейший звук. – Минато, как угорелый, носится по деревне, спрашивая у каждого встречного столба, куда запропастилась Кушина. А Кушина… - и тут неожиданно подскочил ко мне, резко тряся за плечи и заставляя тем самым поднять вверх лицо.
- Ооо… - глаза Извращенца округлились, когда он увидел мое заплаканное лицо. Но уже через секунду он вновь улыбался хитренько и с каким-то невыносимо-проникновенным пониманием, и его дурной голос возопил чуть ли не на всю Коноху. – Ба! Да вы поссорились, голубки! – я так и не могла понять, что тут может быть радостного, или веселого. А осознание того факта, что нас и голубками-то называть – бред редкостный, вызвало лишь новую порцию слез.
- Говорил я этому птенцу несмышленому – с девушками надо быть мягче, осторожнее. Девушек надо холить и лелеять, если не хочешь отпугнуть их навек, но разве этот балбес слушал меня когда-нибудь? – Джирайя посмотрел на меня так, словно я была его учеником, а не жертвой непонимания последнего.
- А он все отмахивался, только и спрашивал, как его Разенган выглядит… Баааака! – последнее слово Джирайя протянул по-особенному, с таким выражением, что я сразу представила Минато, его улыбку, сияющие красивые глаза, скромный взгляд… Представила и тут уж разревелась чуть ли не в голос. Потому что действительно бака!
- Ой-ёй, Кушина! – кажется, Извращенец таки заметил, что мне не так весело, как ему. Присев рядом на корточки, он обеспокоенно посмотрел на меня. – Так вы по-серьезному разругались? Ксооо… Вот дела!
Моему терпению пришел конец… Его вполне искренняя жалость оказалась последней каплей…
- Дела, говорите? Какие дела? – я резко встала с качелей, и от неожиданности Извращенец пошатнулся, усевшись прямо на пятую точку. А я, набирая обороты, постепенно перешла на крик, горестный, надрывный, истеричный крик – Да нет у нас никаких дел, нет, не было и не будет! И идите вы к черту, оба идите к черту, вы и ваш ученичок любименький! Пусть дальше Разенган свой дурацкий крутит и любезничает со всеми направо-налево, раз ему так хочется. А мне плевать, плевать, что он там делает! К черту всех! – и буквально выплюнув последние слова, я вновь рухнула на качели, захлебываясь горькими и теперь по-настоящему неутешными слезами.
- Оооу… - что ж, по-крайней мере, разговорчивости у твоего сенсея поубавилось. Но его недоумение длилось недолго. Ни капли не обидевшись на мою истерику, он начал хохотать, громко и откровенно, сотрясая все вокруг, словно это был не смех человека, а гром небесный. И, казалось, этому издевательству не будет конца. Заткнув уши, я отчаянно крутила головой, и все же не могла избавиться от едва долетавших до моего сознания слов:
- Какие же вы дурачки… - выдавил, отдуваясь, в промежутках между припадками смеха. – Оба… Баки… - и ушел, избавив меня от своего сумасшедшего общества.
Я встала, шмыгая носом и решительно вытирая слезы. Действительно, к черту! И, не задумываясь, с размаху ударила по стволу ближайшего дерева. Ударила сильно, резко, так, что мгновенно лопнула тонкая кожа на руках, и на старой растрескавшейся коре остались темно-красные пятна. А потом еще раз, и еще! К черту, к черту, к черту! Я била все быстрее, все сильнее, не обращая внимания на багровую кашу в том месте, куда прикладывала все свои усилия. И не заметила, как душевный крик перешел в крик материальный.
- К черту! – твердила я как заведенная. – К черту тебя, Намикадзе, ко всем чертям на свете, самым-самым чертовым чертям! – и снова не выдержала, дав волю слезам. Прозрачные капельки падали вниз, щипали сбитые костяшки, смешивались с кровью и теряли свою первозданную частоту. Больно…
- Ненавижу… - сдавленно прошептала я, прижимаясь лбом к многострадальному дереву. – Люблю… - и вновь отвела руку назад, с каким-то отчаянным задором выкрикнув:
- К черту все!
Но в этот раз достичь своей цели не удалось. Мужская рука перехватила мою на полпути, сжимая крепко, но в то же время мягко. И от этого прикосновения внутри меня все перевернулось в очередной раз… Ты…
- Кушина? Что ты здесь делаешь? – твой голос пропитан удивлением. Заметив мои разбитые руки, ты уже с непониманием изучал мое лицо, покрасневшее, вспухшее, раздираемое сотнями мыслей и противоречий. Резко вырвав свои руки из теплого плена таких желанных пальцев, я спрятала их за спину и, напустив беззаботный вид, беззастенчиво соврала:
- Ничего, совершенно ничего! – попыталась даже улыбнуться, уверенно и дерзко, но вышло слишком уж вымученно. Ты чуть нахмурился, призадумавшись.
- Понятно… Мы, вроде бы, договаривались о встрече. Я ждал тебя чуть ли не час, - немного расстроенный, ты выглядел совсем мальчишкой. – А ты была все это время здесь. Скажи, я чем-то обидел тебя? Почему ты не пришла, Кушина?
Голос Минато, такой спокойный и мягкий, обволакивал меня, завораживая своим низким тембром и гармонично вплетающимися по временам нотками мелодичной хрипотцы.
- Я… - я не могла придумать подходящей причины, потому что в голове снова замелькало лицо той стервозной особы, что так по-хозяйски пыталась завладеть твоим вниманием. А ты смотрел мне прямо в глаза, окончательно лишая возможности понять мотивацию своих поступков. И снова пришлось врать, выкручиваясь и оправдываясь.
- Я забыла, извини. Правда же, забыла, Минато… - неловко сжимая кулаки за спиной, я отвела взгляд в сторону. Нервно хихикнув, продолжила. – Мне почему-то показалось, что мы договаривались сегодня потренироваться. Вот и решила начать, не дожидаясь тебя…
Да, выкрутилась… Так выкрутилась, что со стыда уже не знала, куда деваться. И вновь отвернулась, сверля взглядом беспорядочно раскиданные по стволу дерева узоры из трещин.
Тихий вздох за спиной…
Зажмурилась, отчаянно боясь, что ты уйдешь, и больше я тебя никогда не увижу.
И тут же вздрогнула, оказавшись в кольце теплых сильных рук, спиной чувствуя твое крепкое тело, источающее уверенность и не выразимое простыми словами умиротворение.
Твое дыхание потерялось в моих волосах где-то в районе макушки…
- Ну, скажи… - прошептал ты невнятно, пропуская пряди моих волосах через пальцы. – Скажи, где ты видела глупую лису?
- Что? – выдохнула я, не понимая, что ты имеешь в виду. Ты тихонько рассмеялся, и вторая рука вернулась ко мне на плечо, оставив в покое волосы.
- Помнишь, на занятиях в Академии нам рассказывали о тактиках поведения шиноби, сравнивая их с различными животными? – я кивнула, желая услышать, что же ты задумал. Ты продолжил после секундного молчания. – Лиса никогда не совершает даже отдаленно схожих поступков, никогда не сидит на месте, всегда в движении, путает, уводит, оставляет ложные следы… Но где ты видела лису, которая теряется в собственных уловках?
Во рту пересохло… Неужели это про…
- Глупая лиса… - вновь теплое дыхание, уже почти у самой щеки. – Думаешь, я не понял? Куши…
Мне бы промолчать, но я же бешеная…
Резко вырвалась, кляня саму себя, размахнулась, пытаясь ударить тебя по щеке, и крикнула, задыхаясь от отчаяния и не в силах до конца поверить в твои слова:
- Что ты по… - горячие губы быстро и неловко коснулись моих, заставляя испуганно умолкнуть, а потом закрыть глаза и ответить на твой поцелуй, так же горячо, так же отчаянно-нежно, неумело…
- Минато… - прошептала я, вновь заливаясь слезами, на этот раз чистыми, легкими, светлыми…
- Люблю тебя! – выдохнул ты, целуя меня в щеки, лоб, виски, путаясь пальцами в длинных прядях моих волос, осторожно сжимая мои плечи и обнимая крепко-крепко. – Глупая лиса… Я же люблю тебя, Кушина, как же я люблю тебя!
- А я тебя… - слезы неудержимо текли, чтобы закончить свой путь на твоих губах, нежных и мягких.
- Не плачь, Кушина, прошу, не надо… Прости меня, я дурак, не знал, как сказать тебе! Надеюсь, не поздно… Ведь не поздно, скажи? – ты осторожно обхватил мое лицо ладонями, заставив тонуть в бесконечно прекрасных глазах цвета ясного весеннего неба. Я тихонько рассмеялась – ну, кто бы мог подумать, ты так разволновался, что пропустил мимо ушей мое признание!
- Я люблю тебя, Намикадзе Минато! – торжественно улыбаясь, я встала на цыпочки, прижимаясь к твоему лбу, и отчеканила каждое слово. – Любила, люблю и буду любить, пока смерть не разлучит нас!
Так мы нашли друг друга, открыли глаза на давно понятную всем окружающим, но такую далекую от нас, истину…
***
- Черт побери, Намикадзе, угораздило же тебя! – тихонько бормотала я, тщательно отжимая мокрую тряпочку перед тем, как положить ее на твой обжигающе-горячий лоб.
- Не ворчи, Куши, - рассмеялся ты в ответ, ловя мою руку и целуя ладонь, а потом прижимаясь к ней щекой. И озабоченное выражение сразу же исчезло с моего лица. Счастливо вздохнув, я села рядом с тобой, хорошенько подоткнув сбившееся одеяло и расправив уголки большой мягкой подушки, на которой покоилась твоя многострадальная головушка.
Кончалась осень, и страна Огня утонула в холодных дождях, сбилась с ног под порывами ледяного пронизывающего ветра. Тебя две недели носило по каким-то особо секретным миссиям, связанным с выслеживанием иностранных шпионов, и вот закономерный результат. Температура под сорок, адская боль в горле, низведенный до шепота голос, полная беспомощность по бытовым вопросам… Я сидела у твоей постели уже третий день, отпаивала чаем с малиной, меняла компрессы, и постепенно добилась того, что температура снизилась до вполне приемлемых тридцати восьми с половиной, а лихорадочный блеск в глазах сменился озорными, хорошо знакомыми смешинками.
Лето пролетело, кружа нас в вихре сумасшедших встреч, неразрывных объятий, горячих поцелуев и бессонных ночей, проведенных под луной и звездами. Не верилось, что вся эта сказка случилась с нами, ведь раньше ни дня не обходилось без моих препираний. Любовь делала свое дело, потихоньку превращая маленького всклоченного бесенка в терпеливую, способную на нежность женщину. В ту, которой можно гордиться, на которую легко положиться, зная, что она поддержит в любую минуту. В ту, с которой хочется провести все дни и ночи, провожая закаты и встречая рассветы, засыпая, держа ее в объятиях, и просыпаться, в первую очередь находя ее глаза, губы, руки…
Я снова улыбнулась, замечтавшись и уйдя в сладкие воспоминания, молясь про себя, чтобы ты поскорее выздоровел. Отвернулась буквально на секундочку, убирая подальше от кровати тазик со льдом и беря со стола кружку с чаем. И вздрогнула, так и не привыкнув за прошедшие месяцы к твоим объятиям, сильным и умопомрачительным…
- Что ты делаешь, Минато? – я пыталась быть строгой, но с тобой это получалось все хуже и хуже.
- Обнимаю любимую девушку! – парировал ты, немного с вызовом глядя на меня. Это ты успешно перенял у меня, дав взамен толику рассудительности и хладнокровия.
- Ты болен, тебе надо лежать в постели и не вставать, пока я не разрешу, - безуспешно попыталась я урезонить тебя и, расцепив кольцо сильных рук, уложить обратно. Но ты не поддавался, смеясь и упираясь с деланным усилием.
- Я хочу обнять тебя, но это невозможно, если я буду валяться бревном в кровати, - ты засмеялся и прижал меня к себе еще крепче, обжигая шею горячим дыханием. Компресс уже давным-давно упал с твоего лба, сиротливо упокоившись сбоку от подушки и давая расползтись по простыне мокрому холодному пятну.
- Глупая лиса… - второй раз ты произнес эти слова, и я замерла, вытянувшись в струнку и попав в омут твоей загадочной притягательности. В прошлый раз ты сказал, что любишь меня… Что же сейчас?
- Будь моей женой, Кушина, - прошептал ты, и сухие, чуть потрескавшиеся от жара, губы начали прокладывать дорожку легких поцелуев по шее к щеке. Руки, ранее никогда не бывшие такими смелыми, обняли меня поверх груди, крест-накрест, чуть сжимая и заставляя сердце биться быстро-быстро.
- Успокойся, Минато, ты перегрелся и не соображаешь, что несешь, - без выражения проговорила я, хотя все внутри меня буквально возликовало и от твоих слов, и от твоих действий. Так можешь только ты… Легко и безумно тактично, смело и прямо, так, что понятно сразу - это правда, до мельчайшего оттенка эмоции, правда.
Я снова попыталась придумать несущественную причину, и ты лишь тихонько посмеялся надо мной. Целуя в щеку, легонько повернул за подбородок, нашел мои губы, такие же сухие, как твои, но не от жара – от безумного волнения. Прижал к себе тесно-тесно…
- Стань моей, Кушина… Моей до конца…
***
Громкий стук в дверь оторвал меня от важного дела – встав не невысокий стульчик и высунув от старания язык, я изо всех старалась как можно аккуратнее завязать оби свадебного кимоно. Не такого уж и роскошного, как вы, наверное, подумали, но я была от него в восторге. Оно было сшито из тяжелого, переливающегося всеми оттенками голубого шелка. Цвета небесной лазури на плечах и груди, ткань становилась более темной книзу, расцветая по подолу оранжевыми и красными огнями полевых маков. Широкий пояс, над узлом которого я мучилась уже полчаса, был также из шелка, и казался кусочком настоящего пламени…
Стук повторился, и я нехотя пошла открывать дверь, интуитивно чувствуя подвох. И оказалась права – на пороге, уже порядком выпивший, стоял Джирайя, улыбаясь мне бессмысленно-младенческой улыбкой и весело подмигивая.
- Оооо! – сколько я его помню, этот нечленораздельный звук всегда опережал человеческое приветствие. – Ты шикарно выглядишь, Кушина!
- Благодарю Вас, Джирайя-сан! – все же общение с моим будущим мужем не прошло бесследно. Я буквально пропела слова благодарности и мило улыбнулась Извращенцу, от чего у последнего глаза закатились окончательно, с головой выдавая его блаженное состояние.
- Одну минуточку, Джирайя-сан, сейчас я буду готова! – прощебетав еще порцию милости, я вылетела в соседнюю комнату, чертыхнулась, не обнаружив там зеркала, и, скрепя сердцем, завязала оби как вышло.
"Может, Тсунаде-сама поправит, если что не так… Боги, и почему мне в посаженные родители достался этот старый Извращенец?! А Минато – госпожа Тсунаде? Жизнь – несправедливая штука…”
И вскоре мы направились в сторону резиденции Хокаге, где было принято проводить церемонию бракосочетания. Я шла молча, полностью уйдя в свои мысли, мечты, которым было тяжело подобрать слова, изредка ловя себя на том, что мне немного страшно. А Извращенец плелся рядом, засматриваясь на проходящих мимо девчонок и вгоняя меня в краску своими вольными рассуждениями о семейной жизни и сыпля пожелания о скорейшем прибавлении в нашем молодом семействе "сладких голубков”.
Я вздохнула с облегчением, увидев, наконец, крышу Резиденции, и прибавила шагу, вдохновленная новой порцией красочных изречений обо всех премудростях и сладостях любви. Но высказать до конца свое авторитетное мнение Джирайе не удалось – с диким свистом, от которого душа ушла в пятки, небольшой женский кулак приземлился прямо на его белоснежную шевелюру… И, сопровождаемый яростным криком госпожи Тсунаде: "Да чтоб тебя, извращенец!”, Легендарный Санин кверху тормашками полетел в ближайшие кусты. А в следующую секунду теплые женские руки ласково обняли меня за плечи, увлекая за собой.
- Бедная девочка, он тебя совсем замучил! – мелодично рассмеявшись, Тсунаде-сама на ходу начала приглаживать мои так и не уложенные волосы. Ну, не мастер я прически делать…
- Но если бы этот старый дуралей сопровождал Минато, то твой жених точно не дошел бы до алтаря. Я знаю Извращенца, он бы уговорил своего любимого ученика сторожить, пока он подглядывает за девушками в купальне. Но ты не переживай, я была рядом, и ничего ужасного не случилось – Минато готов и наряжен, и уже ждет тебя, дорогая, - слово за слово, но Тсунаде времени не теряла. Быстро уложив мои волосы в пышную "ракушку”, она выпустила пару прядей по бокам, заставив их струиться вдоль контура лица, чуточку вытягивая сохранившуюся по-детски округлую форму. А затем также ловко распустила комком завязанное оби, всего лишь парой движений придав ему новую, соответствующую торжественному случаю, форму. И отступила на пару шагов назад, тепло улыбаясь мне и указывая глазами на зеркало. Но я была слишком взволнована, чтобы рассматривать себя, и отделалась парой взглядов мельком – сидит, и ладно.
- Спасибо, Тсунаде-сама… - еле слышно пробормотала я, не забывая о приличиях. А она смотрела на меня немного грустно, не переставая улыбаться… И я никогда не забуду ее улыбку.
А потом все смешалось, и я помнила только кусочки, маленькие обрывки того чудесного вечера. Тебя, улыбающегося и, как всегда, скрывающего свое волнение. Твои непослушные золотые волосы, не примятые лентой протектора и свободно торчащие во все стороны. Большой, мерцающий черненым серебром кунай, которым мы, по древнему обычаю народа Огня, рассекли друг другу кожу на запястьях, смешивая кровь… Две полосы обычного льна, с вышитыми эмблемами Листа, завязанные поверх не успевших высохнуть надрезов, и навек пропитавшиеся нашей кровью.
Теперь мы – одно целое…
Придя поздно вечером домой, в твою… да что я говорю, в нашу квартиру, оглохшая от чересчур громких пожеланий твоего сенсея и уставшая после пережитых волнений, я остановилась возле зеркала в прихожей, задумчиво разглядывая свое лицо, отразившееся на гладкой поверхности, и пытаясь развязать туго стянутый узел льняной ленты. На секунду показалось, что я – не я, совсем другая, немного новая, чуточку взрослая, почти красивая… Дальше ход мыслей был прерван… Ты тихо подошел сзади и мягко взял меня за руку, легко развязав трудный для меня узел. Коснулся губами царапины, целуя этот первый шаг к нашей окончательной близости… Выдохнул чуть громче обычного, утыкаясь лицом в мою ладонь, словно набираясь решительности перед последним рывком…
И… Пояс с тихим шелестом упал вниз, оставаясь у входа в нашу спальню, словно верный сторож. Голубое кимоно, переливаясь в лунном свете, покорно сползло с моих плеч, уподобившись морской волне, омывающей прибрежные скалы. Твои руки, путаясь и не сразу найдя нужное, вытащили из моих волос шпильки, заставив их струиться чуть ли не до самого пола…
Твоя до конца…
***
Прошло чуть больше двух лет со дня нашей свадьбы.
Джирайя-сан каждый раз, при встрече со мной, вздыхал, мечтая покачать на руках нашего еще не родившегося отпрыска. Госпожа Тсунаде, не на шутку обеспокоенная, предлагала обоим пройти обследование, чем вызвала наш обоюдный смех и загадочные улыбки. Они не поняли того, что знали мы – малыш появится тогда, когда должен появиться…
Так оно и случилось.
Зима заканчивалась. Солнце светило вся ярче и ярче, сгоняя подтаявший февральский снег с клумб, цветников, тротуаров. Сославшись на какие-то неотложные дела у Хокаге, ты убежал еще на рассвете, а я осталась дома, неспешно готовя обед и напевая под нос какую-то песенку. Пела, пела, пока не начала понимать, что запах еды вызывает какое-то непонятное отвращение…
Не думая, что что-то действительно случилось, я на автомате прошла в спальню и открыла маленькую прикроватную тумбочку, извлекая на свет божий заветную белую полоску.
А потом как сумасшедшая готовила обед, позабыв о неприятных ощущениях и улыбаясь, как ненормальная.
Почти незаметный в ярком солнечном свете тест валялся на подоконнике, и две ярко-синие полоски четко пересекали его…
Ты ворвался в квартиру, что-то крича и размахивая руками, и я на минутку испуганно замерла – откуда ты узнал? Подхватил меня на руки, закружил по комнате, и я слышала только одно:
- Ты не поверишь, Кушина! Я – Хокаге! Меня выбрали, черт побери, выбрали!
И от этой новости я радовалась ничуть не меньше. Это была твоя мечта, и она сбылась, принеся радость и удовлетворение мне, той, которая следила за ее исполнением с самого начала.
А вечером мы сидели, уютно устроившись в большом кресле в гостиной, и ты улыбался новой улыбкой, осторожно гладя мой еще совсем незаметный живот.
- Это будет замечательный малыш, - прошептал ты, целуя мои руки. – Он возьмет от нас только самое лучшее. Обещаю, мы всегда будем с ним, чтобы ни случилось!
- А как мы его назовем?
- А может, ее? – мне не забыть этого чудесного вечера. Мы смеялись и шутили, выбирая подходящее имя еще не рожденному малышу, мечтали, строили планы на будущее.
Наруто – чудесное имя!
Мы были так счастливы.
Эпилог.
- Но зачем это, зачем? Ты не обязан умирать вместе со мной, ты должен остаться с Наруто! Неужели ты так спокойно оставишь его одного? – я вновь закричала, отчаянно, не понимая, что же ты задумал.
- Ты… Так и не поняла? – ты говоришь уже с трудом, отдавая все силы на поддержание этой ужасной техники. – Я не позволю нашему сыну нести это ужасное бремя в одиночку! – я замолчала, глядя на тебя с отчаянной надеждой, ища в твоих словах успокоение. Как, как ты это сделаешь?
- Тем более, я не могу предать свою деревню разрушению – демон должен быть заточен. Ценой наших с тобой жизней… - ты снова улыбнулся, подбадривая меня. – Тебе ли не знать, Кушина, какого это – видеть крушение своей Родины?
Ты прав, бесспорно, прав… Я молча опустила голову, смиряясь с такой участью для тебя, для Наруто.
Обещаю, мы всегда будем с ним, что бы ни случилось!
И тут в сознании пронесся твой счастливый, не омраченный проблемами голос, и я вновь подняла голову, пытливо глядя на тебя. Ты же обещал, обещал! Как же так… И на миг моя незыблемая вера в тебя пошатнулась, обдавая горестной волной отчаяния. Но лишь на миг…
- Ты увидишься с ним, обязательно увидишься! – и нет никакой силы, которая заставила бы меня вновь впасть в предательское неверие. – Клянусь!
Я молчу, лишь улыбаюсь. Я знаю… Я верю…
Последнее, что я видела перед тем, как уйти куда-то по незнакомой дороге, были твои глаза. Вновь чистые и сияющие, горящие тем огнем, который заставил много-много лет назад глупую и вздорную рыжеволосую девчонку поверить в каждое слово тихого скромного мальчика с непослушными волосами цвета спелой пшеницы…
Просто поверь…
***
Мы провели целую вечность на берегу бескрайнего моря, любуясь нескончаемым золотисто-алым закатом. В этом волшебном свете все вокруг преображалось – воздух казался пронзительно-чистым, словно только прошедший огранку бриллиант, волны неспешно набегали не берег, рассыпаясь и опадая бежеватой искрящейся пеной, и в голове тогда витали смутные воспоминания, похожие на старый-старый, давно стершийся из памяти сон, - шампанское, солнечный свете в окне, брызги дождя на стекле, радуга…
Это было странно – сидеть напротив и ни разу не заговорить. Порою мы читали мысли друг друга, точнее, их обрывки, но по большей части это была настоящая, первозданная Тишина. Созерцая неменяющуюся обстановку, мы неспешно плыли в этих едва ощутимых волнах другой реальности, и было удивительно хорошо. Было невообразимо спокойно. На миг мне показалось, что какое-то время тебя не было. Да, именно показалось. Куда можно деться из этого места, такого спокойного, такого красивого и безмятежного?
И вдруг я словно провалилась сквозь землю, оказавшись в еще более странном месте. Ни земли под ногами, ни неба над головой. Вокруг – мягкий струящийся белый свет, немного похожий на туман, покачивающийся от каждого движения, даже от легкого дыхания давно переставшей быть материальной женщины…
Я сделала пару неуверенных шагов и замерла, напряженно вглядываясь. Впереди, скрываясь в этой белой мгле, был чей-то силуэт, неотвратимо приближавшийся ко мне. Все произошло так быстро, что я не успела испугаться. Уже через мгновение передо мной стоял какой-то мальчик, лет пятнадцати, не больше. Стоял и с удивлением разглядывал. И вдруг голубые глаза зажглись яростными огоньками и мальчик сжал кулаки, словно приготовился к драке. Чуть наклонил голову, и золотые пряди торчащих во все стороны волос качнулись, рождая в душе еще одно воспоминание.
- Чертов Лис, ты не проведешь меня! – его звонкий голос окончательно вывел меня из прострации. Такой шумный, нетерпеливый, суетливый, невыносимо уверенный в себе… Да он просто раздражает меня, этот мальчишка! Но в нем столько света, силы, добра, какой-то непонятной обычной людям веры… За ним просто хочется идти. Ему так легко поверить…
Поверить…
Нет, не может быть! Минато, неужели ты смог?
Я верила в тебя, я знала!
Это невозможно, неосуществимо, но ты сделал это – спустя шестнадцать лет после рождения Наруто и нашей смерти я стою напротив своего сына, отчетливо видя, что он взял от нас все самое лучшее… И стал таким, каким мы даже представить его не могли…
Это… Это так сложно – сказать первое слово, сделать первый шаг. Но у меня слишком мало времени, я чувствую это, и потому, отбросив неуверенность, смело делаю шаг навстречу нашему сыну…
Happy End? Почему бы и нет…
-
-
02.03.2011 в 18:16-
-
02.03.2011 в 18:22