Фанфики с Минато

[natilight]

Свет – очень изменчивая категория. И совсем неважно при этом, что на самом деле он – не более, чем просто электромагнитное оптическое излучение.

В пещере было темно и сухо, только из круглого отверстия в потолке падал идеально прямой, как клинок, столб бело-золотого солнечного света. И в этом ярком чистом свете особенно гротескно смотрелся небрежно сколоченный деревянный гроб, поставленный вертикально.
Мадара отряхнул руки и уселся прямо на стол. Чуть подумав, снял маску и аккуратно положил рядом с собой, усмехнулся и предложил:
- Выходи уж. Я все равно не собираюсь использовать печать подчинения.
Пылинки, танцевавшие в столбе света, были похожи на мелкую серебряную пыль.
Крышка гроба откололась и беззвучно упала на пол, подняв в воздух еще больше пыли. Человек, облаченный в длинный белый плащ, какое-то время стоял неподвижно, потом сделал широкий шаг и вступил в столб света.
Бледно-голубые глаза в ярких солнечных лучах казались стеклянными и какими-то странно отстраненными. Человек чуть склонил голову, пристально и бесстрастно рассматривая Учиху, и наконец медленно произнес:
- Зачем ты призвал меня?
Мадара устроился поудобней и пожал плечами, просто ответив:
- Мне скучно, - он демонстративно вздохнул. - Поговорить последнее время не с кем... К тому же, решил проверить, удастся ли мне провернуть парочку старых трюков. Рад видеть, что не растерял сноровку!
Учиха замолчал, ожидая реакции на свои слова. Но гость ничего не ответил, медленно обвел пещеру внимательным взглядом и снова посмотрел на хозяина.
Мадара усмехнулся и взмахнул рукой:
- Представляешь, как обидно – здесь никто не в силах оценить всю грандиозность моих планов! Вот я и решил пригласить кого-нибудь, с кем можно поговорить нормально, на равных, - он чуть помолчал и серьезно добавил. – С возвращением в мир живых, Намиказе Минато, Желтая Молния Конохи.
Гость даже не вздрогнул. Перевел взгляд на собственные руки, медленно сжал кулак, словно прислушиваясь к своим ощущениям.
- Эдо Тенсей, как я понимаю? – его голос был ровным и почти безэмоциональным. Неживым.
А впрочем – каким еще ему быть?
Мадара хмыкнул и потер щеку костяшками пальцев:
- Разумеется. Насколько я знаю, Орочимару однажды пытался призвать тебя, но Сарутоби ему помешал... Вечно мне приходится доделывать все за моими нерасторопными подчиненными! Это довольно утомительно, не находишь?
Минато опять ничего не ответил. Кажется, рукава собственной одежды интересовали его куда больше, чем разговор. Ах да, наверное, довольно трудно привыкнуть снова к осязанию, столько лет пробыв бесплотным духом...
Учиха посерьезнел и задумчиво сообщил:
- На самом деле вернуть мертвых нельзя. Эта техника действует всего пару часов, - он всмотрелся в лицо гостя и картинно воскликнул. - Только не говори, что ты расстроен!
Намиказе наконец снова поднял взгляд на него и медленно спросил:
- И ради этой пары часов ты пожертвовал чьей-то жизнью?
- Ну... да, - Мадара невозмутимо пожал плечами. - А почему бы нет? Тебе тоже случалось жертвовать жизнями своих подчиненных, и причем, осмелюсь заметить, делал ты это более чем спокойно.
Похоже, данный разговор обещает быть действительно интересным.
Минато какое-то время молчал, потом так же медленно произнес – однако в его голосе появился смутный призрак эмоций:
- Была война. И я... делал это не ради собственной выгоды и уж тем более не ради собственного минутного удовольствия.
Определенно, очень интересным.
Учиха сложил руки на груди и негромко фыркнул:
- Ох уж эти чистюли... Ну да, такой вот я бездушный злодей, - он улыбнулся и опять пожал плечами. - Надо ведь кому-то играть эту роль! И, по крайней мере, я честен.
Намикадзе смотрел на него, не мигая, потом едва заметно скривил губы, бросив:
- Честен? Ты? Да все твои слова – мастерски выстроенная ложь, настолько невероятная, что ты веришь в нее сам!
Почти минуту было тихо.
- Ух, - наконец выдохнул Мадара, сделав вид, что впечатлен. - И откуда только ты так хорошо меня знаешь?
Минато уже снова был идеально спокоен. Он поднял взгляд к отверстию в потолке, даже и не думая щуриться от яркого света, и ровно произнес:
- Я просто вижу это. Когда ты умираешь, границы реальности стираются.
Мадара мог бы спросить, каково это – вернуться вновь к жизни, спустя почти шестнадцать лет.
Мог бы... но он сам однажды видел смерть слишком близко.
Поэтому знал ответ.
Пылинки продолжали свой неспешный, завораживающий танец.
Он указал гостю на стоявшее напротив стола кресло, тот вновь пристально посмотрел на Учиху, однако все же сел – прямо и деревянно, как кукла. Хотя нет, даже Сасори никогда не сидел так неестественно ровно.
Мадара негромко хмыкнул и хлопнул в ладоши, возвестив:
- Ну что ж, я предлагаю устроить негласное соревнование!
В глазах Минато не мелькнуло ни малейшего проблеска интереса.
- В чем же оно должно заключаться? И, кстати, почему именно «негласное»?
- Ээ... да просто фигура речи такая, - беспечно отмахнулся Учиха и без перехода задумчиво произнес. - Скажи-ка, Намиказе, а ты случайно не родственник Сенджу?
Все тот же равнодушный взгляд в ответ:
- Почему ты так решил?
Мадара потер затекшую шею, глядя в потолок:
- Ну, ты вообще-то здорово на Нидайме похож, особенно когда пытаешься выглядеть суровым и серьезным. Хотя Нидайме, конечно, был куда большим ублюдком.
Воспоминания... были не самым приятным, чем он обладал.
Молчание длилось так долго, что Учиха уже собрался сам продолжить разговор, когда Намиказе вдруг ответил:
- Моя мать была его младшей дочерью.
Вот как.
Даже так.
- Я так и знал, что все пафосные рассуждения Хаширамы о демократии – не более, чем ловкий политический ход! – воскликнул Мадара, изобразив праведное возмущение. - Ввел ведь все-таки в своей драгоценной Конохе неофициальную монархию, чтоб его! То-то малыш Орочимару бесился... не судьба ему по-любому Хокаге стать!
Подумать только... Он ведь просто предположил, совсем не ожидая, что догадка окажется верной.
Впрочем, за столько лет уже можно было привыкнуть к тому, что судьба любит пошутить.
Минато чуть повернул голову и ровно ответил, ничуть не впечатленный пламенной тирадой:
- Вообще-то, ты кое-что упустил в своей схеме. Вернее, кое-кого.
- Да-а? – удивленно протянул Учиха, заинтересовавшись. - Это кого же, интересно?
- Сарутоби.
Пылинки сверкали, как искры.
Водяные часы на стене беззвучно перевернулись.
Мадара негромко рассмеялся, сам изумившись тому, как хрипло и сухо прозвучал этот смех, и весело спросил:
- А ты что, не знал, что он был незаконнорожденным сыном Хаширамы?
Минато медленно моргнул.
- Но...
- А фамилию ему придумали специально, - продолжил Учиха, скрестив ноги. - Он ведь едва ли не с пеленок научился призывать эту свою неотесанную обезьяну – ну, в честь нее и назвали дитятко. Он, кстати, не знал, кто его настоящий папаша. Хотя, думаю, догадывался, конечно.
- Но... - снова повторил Намиказе.
Мадара не дал ему договорить, опять хрипло рассмеялся, чувствуя торжество и одновременно странную горечь:
- О дааа, я могу тебе много интересного понарассказать, много тайн могу открыть! Все эти кланы, которые теперь так кичатся своим благородством – они ведь из грязи поднялись! Были сущими ничтожествами... И Хьюги, дражайшие родственнички, ничуть не лучше. Удивляюсь, как они пока не стали работорговцами, с их-то печатями подчинения... А уж про Сенджу я вообще молчу!
Минато медленно поднял руку, отбросил с глаз волосы. Чуть скривил губы.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что Учихи были единственным достойным кланом за всю историю Конохи?
Мадара ждал этого вопроса.
Он пожал плечами и спокойно ответил:
- Да нет, почему же. Именно поэтому они «были». Моя ошибка молодости, а ошибки, знаешь ли, надо исправлять. Ну, я и исправил в меру сил.
Намиказе чуть качнул головой, не сводя с него прозрачного стеклянного взгляда:
- Какой же ты...
- Знаю, знаю, давай обойдемся без взаимных комплиментов, - решительно прервал его Учиха. - Ты, знаешь ли, тоже не подарочек. Я, по крайней мере, не пытался превратить собственного сына в оружие.
Он ожидал хоть какого-нибудь проблеска эмоций, но Минато просто перевел взгляд на столб света.
- Я тоже.
- Да неужели? – притворно изумился Мадара. - И что же ты тогда сделал?
Ответ был так же спокоен:
- Ты все равно не поймешь.
Даа, похоже, мертвеца не так-то просто вывести из себя... Жаль, очень жаль. Теряется половина очарования от игры...
Ну да Мадара все равно не собирался отступать.
Он хмыкнул и демонстративно вздохнул:
- Ну да, куда уж мне... А все-таки ты действительно похож на Нидайме. Я бы даже сказал, слишком похож. Остался бы ты жив – через пару лет превратился бы в тирана.
Это заявление, кажется, вызвало какой-то проблеск интереса. По крайней мере, Минато снова посмотрел на него.
- С чего такие выводы?
- Я просто умею наблюдать, - спокойно сообщил Мадара. - И видеть. У тебя взгляд человека, который знает, что такое власть и как ее правильно использовать.
Намиказе молча прикрыл глаза и замер.
Пылинки танцевали в неуместно ярком солнечном свете, и человек в кресле напротив был похож на труп. Хотя, он ведь и был им.
Беседы с мертвецами, пожалуй, можно смело назвать довольно оригинальным времяпрепровождением.
Ты ведь этого не одобрил бы, не так ли, Хаширама? Как жаль, что меня не было рядом, чтобы увидеть, как ты безвольной куклой исполнял все приказы Орочимару, пытаясь убить собственного сына, выглядевшего старше тебя минимум вдвое...
Мадара встряхнулся и с улыбкой спросил:
- Скажи-ка, а как там, в загробном мире? Вы, ну, в смысле, души, как-то общаетесь между собой? Пересекаетесь?
Ему не было интересно.
Но он хотел проверить, что ответит Намиказе.
Минато какое-то время молчал, потом негромко произнес, не открывая глаз и почти не шевеля губами:
- Не знаю. Я навеки заключен во власти шинигами… если, конечно, меня не попытается однажды призвать еще кто-нибудь.
У мертвецов нет тайн.
Мертвецов не трогают проблемы живых.
Мертвецы... это мертвецы.
- Вооот как, - задумчиво протянул Мадара, потирая подбородок. - Значит, с духами своих родственников-предшественников ты не виделся... Ну, тогда совсем неудивительно, что ты многого не знаешь!
Намиказе медленно открыл глаза, потемневшие, ставшие почти живыми, только словно покрытыми тонкой коркой льда. Учиха спокойно встретил его взгляд и чуть усмехнулся:
- Прости, к старости стал малость болтлив. А кстати знаешь, я тут так подумал: история ведь повторяется даже более полно, чем мне казалось поначалу! – он развел руками. - Сенджу в тот раз едва не убил меня... значит, теперь, ради поддержания справедливости, Саске, как последний из Учих, должен убить твоего сына, в котором течет кровь Сенджу, хоть и изрядно разбавленная, надо признать.
В голосе Минато снова послышалась тень эмоций:
- Он его уже едва не убил три года назад.
- Правда? – притворно удивился Мадара. - Какая жалость. Я имею ввиду, что не добил. Тогда бы у меня сейчас было куда меньше проблем.
Лед треснул. Треснул и надкололся, как кристалл кварца.
Синий свет глаз Намиказе Минато мог соперничать по яркости с желтым светом солнца, в котором все так же неспешно танцевали желтые пылинки.
Водяные часы на стене снова перевернулись.
Учиха торжествующе улыбнулся:
- О-о, вот про этот твой взгляд я и говорил! Кстати, все хотел спросить: а как твоя жена отнеслась к тому, что ты решил сделать из собственного сына джинчуурики? Или она умерла раньше, чем сия светлая мысль пришла тебе в голову?
Уголок губ Минато гневно дернулся, когда он откинул голову на спинку кресла и сухо бросил:
- Заткнись!
Мадара мысленно поздравил себя и вскинул руки в защитном жесте:
- Все, все, уже молчу. Совсем необязательно так кипятиться, - он притворно вздохнул. - Эх, все-таки, чем дольше живу – тем сильнее убеждаюсь, что от всех связей, что дружеских, что любовных, один только вред. Тем более для политика. Ты так не считаешь?
Намиказе, уже вновь идеально спокойный и неживой, безэмоционально повел плечом:
- Какая разница?
Учиха прищурился и как бы между делом уточнил:
- Скажи, а ты сожалел о своих учениках?
- Что?.. – Минато недоуменно моргнул.
Мадара с трудом сдержал ухмылку и задумчиво проговорил:
- Ну, это ведь все-таки в какой-то мере тоже были твои дети, ты должен был чувствовать за них ответственность, заботиться о них... Или они являлись для тебя просто солдатами?
Намиказе поднял руку к лицу, пристально глядя на собственную ладонь, и наконец почти устало выдохнул:
- Да что ты можешь понимать?
Теперь он выглядел практически живым. Трупная серая бледность покинула лицо, глаза опять стали ярко-голубыми, в мускулах уже не чувствовалось прежней одеревенелости.
Это значит, что действие техники подходит к концу. Какая жалость, похоже, он выбрал слишком слабое тело-носителя...
Что ж, в таком случае пора заканчивать разговор.
Мадара закинул руки за голову и спокойно согласился:
- Ничего. Совершенно ничего, - помолчал немного и медленно, внимательно следя за реакцией собеседника, за малейшим изменением в выражении его лица продолжил. – Я действительно не понимаю, как можно так спокойно смотреть в глаза любимому ученику, принося извинения за то, что не успел и не спас другого своего ученика. Бедные дети... А может, твоему сыну повезло, что ты умер? – воскликнул Мадара, словно эта идея только что пришла ему в голову. - Так он, по крайней мере, будет знать тебя героем!
Йондайме выпрямился в кресле, глядя куда-то в стену, и ровно произнес:
- Учиха. Чего ты хочешь добиться своей болтовней?
Какая досада, что мертвецы умеют так хорошо скрывать свои эмоции.
- Да ничего, наверное, - устало пожал плечами Учиха, внезапно почувствовав на своих плечах груз всех прожитых лет. Долгих, долгих лет. - Я просто пытаюсь понять, как такой человек мог добровольно пожертвовать своей душей ради жителей одной маленькой жалкой деревушки.
Минато посмотрел ему прямо в глаза и одними губами ответил:
- Не поймешь.
- Знаю, - спокойно согласился Мадара и почти весело хмыкнул. - Загадка ты, внук Нидайме... А ну и демоны с тобой.
Пылинки в своем танце завивались спиралью, почти водоворотом. Солнечный столб начал постепенно меркнуть – видимо, на небо наползала грозовая туча.
- Зачем ты призвал меня? – повторил Намиказе свой первый вопрос.
Учиха хмыкнул и спрыгнул со стола. Обошел кресло и приблизился к дальней стене, на которой было множество полок с оружием и свитками.
И к чему ему все это?..
- Мне скучно, - со вздохом произнес Мадара, повторяя свой изначальный ответ, и повернулся к собеседнику. - Мне просто скучно. Да, да, знаю, я сам начал эту игру... но, признаться, уже здорово устал от нее.
Минато ничего не ответил. Его кожа снова начала сереть... а может, все дело было в том, что просто изменилось освещение.
Водяные часы на стене перевернулись в третий раз.
Учиха опять хмыкнул и почти весело, почти с азартом предложил:
- Ну что, проверим, чье влияние на Девятихвостого в итоге окажется сильнее?
Намиказе склонил голову и утвердительно прикрыл глаза:
- Проверим.
Через секунду в кресле сидел труп какого-то рядового шиноби Воды. На пол осыпалась груда серого затхлого песка.
Мадара устало потянулся, разминая плечи, и произнес, обращаясь не то к потолку, не то к самому себе:
- Что ж, спиритический сеанс окончен.
А может, в следующий раз имеет смысл попробовать призвать старого доброго друга Хашираму?
Хотя... нет. Это развлечение он прибережет напоследок – до того момента, когда полностью разрушит Коноху, любимое детище Сенджу.
Мадара надел маску и, весело насвистывая, покинул пещеру. Надо будет потом приказать кому-нибудь убрать труп.

Интересно... в какой именно момент своей слишком долгой жизни он перестал видеть свет?